Талисман. Книга посвящений

Коллектив авторов

«Всё дальше расходятся наши пути…»

К ^***

Всё дальше расходятся наши пути от общей заросшей тропы, и мне тебя вновь никогда не найти, не вырвать тебя из толпы. Для нас невозможен был выбор иной, и я расплачусь до конца всей болью отсутствия рядом со мной такого родного лица.

«Едва из школьной выйдя колыбели…»

Ирине Блохиной

Едва из школьной выйдя колыбели, «Gaudeamus igitur»

мы пели, учили демократии законы, где роль судьбы играли остраконы. Мы познавали опыт поколений на фоне современных нам явлений, вопросы очень важные решали и каждый день открытья совершали… Давно ушло то время золотое, когда мы жить могли одной мечтою, но ощущать мы будем крепость тыла, доколе наше сердце не остыло.

Марине Цветаевой и всем сорвавшимся в полёте

Вам, сорвавшимся в полёте посреди прыжка, вам, познавшим тяжесть плоти, вам моя рука. Через жизни, через страны, через космос весь ощущаю ваши раны я сейчас и здесь. Все мы дети общей доли, мы в цепи одной. Верю: встретимся на воле, воля – за стеной.

Памяти Владислава Ходасевича

Сон вещий, нежность, боль – вот ключ к душе ушедшего поэта. Он беззащитен и колюч, он странный гость с другой планеты. Свобода – родина его, и он, поэт, имеет право не быть рабом, и оттого предпочитает он отраву, изгнанье, пулю иль тюрьму, не видя выбора иного, доколь юродивый в суму живое впихивает слово. И лира слишком тяжела, и тяжко жизни коротанье, когда набухшие крыла торопят духа прорастанье.

Памяти Марка Шагала

Открылась мне душа твоя в скитаньях: в ней ангелы, трубящие в ночи, влюблённые, парящие в мечтаньях, и грустные на крышах скрипачи, видения нездешней перспективы, летящие в пространстве голубом, и сказочные чистые мотивы, звучащие в мазке твоём любом, и скорбный путь библейского народа, и жалость к потерявшимся во мгле… Тобой преображённая природа плоды свои оставила земле.

Памяти скульптора Вадима Сидура

Открытые Господа очи вобрали спрессованный миг. Взывающий к свету из ночи в разверстую душу проник. И зла роковое всесилье разрушено парою рук, воздетых у Жертвы насилья уже за пределами мук. И вновь воскресает надежда, что факел Любви не потух. В скульптуры в суровой одежде вошёл созидающий Дух.

«Тебя узнать всем сердцем – это счастье…»

N.

Тебя

узнать всем сердцем – это счастье судьба как редкий дар смогла мне дать. И сильную у слабого во власти приходится мне с грустью наблюдать. Высокая меня пронзает жалость. Не описать мне с помощью пера, как на лице твоём отображалась сложнейших чувств мгновенная игра. Тебя узнать всем сердцем – это милость, и нам не надо тратить лишних слов. Моя душа к твоей душе склонилась и драгоценный собрала улов.

«Бухта в Тихом океане…»

Алине Е.-К.

Бухта в Тихом океане, шум прибоя в час ночной, и душа моя на грани всей реальности земной. Острота прикосновенья, шёпот инобытия… И судьба смыкает звенья, и лечу над миром я. И пронзает ощущенье, что мы духи во плоти, и заслужим мы прощенье, если сможем Путь пройти.

Белоруссия

Моей сестре Марине

Белоруссия, родина предков, пересыльная зона галута… Я с ней чувствую связь, и нередко душу жжёт непонятная смута. От Двины и до Припяти где-то затерялись могилы в столетьях, но струна болевая задета, и бушует огонь лихолетья. И бушует огонь лихолетья, рвётся с криками он из сарая, где родные мне мучились дети, задыхаясь в дыму и сгорая. Ничего там уже не осталось, только жизни исчезнувшей вздохи да такая прозрачная малость, как нестынущей памяти крохи. Вижу Витебск я маминым взглядом и глазами отца – Запесочье. Я пропитана судеб их ядом, и наследство моё – многоточье…

Письмо в Лондон

Ю. К.

Ты спрашиваешь, друг, что здесь творится и как я выношу весь этот мрак? — Эпоха здесь крушит свои границы, и в душах у народа – кавардак. В соцстранах – эйфория революций, а тут, в затишье массовой резни, пока лишь митингуют и плюются на всё, что было свято в оны дни. И кажется, к чему все эти строфы, когда грядёт империи развал, и мы уже на гребне катастрофы, вот-вот накроет нас девятый вал… История, взошедшая на сцену, заканчивает свой эксперимент, и платим непомерную мы цену за этот исторический момент. В абсурде мы живём, и я согласна, что нет безумья хуже наших грёз. — Но что-то здесь удерживает властно, помимо ностальгических берёз. Вокруг меня клубятся все стихии, и кое-что мне нужно досмотреть. — Есть только здесь синонимы такие: уехать – пробудиться – умереть. 14 марта 1990