Талисман. Книга посвящений

Коллектив авторов

Стихи, написанные после безуспешного поиска могилы друга на безлюдном кладбище

Петру Свенцицкому

Наглая сойка и шустрая белка — пряник с конфетой обеим пожива. Бабушка ветхая крестится мелко, мы здесь одни, может, только и живы. В городе, где нескончаема стройка, в новом недоме новый нежитель. – Бабушка ветхая, белка и сойка, где он покоится, мне подскажите. Не отвечают ни сойка, ни белка, бабушка тоже ушла в несознанку. Был он алкаш, допивался до «белки», вывернув души нам всем наизнанку, но был поэт и саднящие строки нам, не ушедшим, оставил в награду. …Вот уж и к нам подбираются сроки те, о которых нам ведать не надо. Гипсовый

мальчик с уснувшею дудкой — напоминанье о тех, кто под нами. В детстве на кладбище странно и жутко и всё спокойней, покойней с годами.

Памяти Наташи Хаткиной

I

…Володя умеет смешить, но сам никогда не бывает смешон

Н. Хаткина

Увы, Наташа, быть смешным случалось мне не раз: всю жизнь меж пьяных – трезвый в дым, частенько Гондурас меня так сильно волновал, что было спать невмочь мне от того, что я не знал, как бедному помочь, порой в чужой впрягался плуг и был кнутами бит, от ржачки лошади вокруг копытились с копыт, и уж подавно был смешон, когда в чужой толпе, ужасной вестью поражён, я плакал по тебе.

II

Но старость, это Рим, который…

Б. Пастернак

На блёклых снимках – братья, дяди, тёти, отец и мать, и прочая родня. – А вот и я… Меня не узнаёте? Мне 20 здесь. Ей-богу, это я! Показываем старенькие фото друзьям-знакомым в вечной маете, чтоб убедить себя или кого-то — мы изменились, но мы те же, те! Ещё сумеем сдвинуть с места горы, ещё, как прежде, можем пить и петь. А старость? Старость – только грим, который наносит Жизнь, чтоб нас признала Смерть. Да вот засада – со времён Адама, кривя ухмылкой свой щербатый рот, по свету бродит сумрачная Дама — глуха как стенка и слепа как крот. И потому под общую гребёнку, не видя и не слыша никого, она стрижёт и старца, и ребёнка, не обминув из нас ни одного.

III

Дар напрасный, дар случайный А. Пушкин

Жизнь случайна и тем дорога, и поэтому, верьте не верьте, я не радуюсь смерти врага, ибо сам отвратительно смертен. А к уходу любимых друзей невозможно вовек притерпеться. Не с того ль среди зябких ночей в сны мои вы приходите греться? Как живётся вам в горнем краю? Хоть была небезгрешною ваша жизнь, я знаю, вы нынче в раю — Гриша, Славик, Петро и Наташа. Потому что Господь справедлив, не отдал вас нечистому в руки — ношей адскою здесь наделив, там, бесплотных, вас взял на поруки. Но в обители дружб и любви, среди миртов и запаха мирры вы забыли ль обиды свои, вы вкусили покоя и мира? Но, как видно, молчанья обет вами дан. Как всегда, безответно исчезаете, чтобы тот свет хоть немного согреть этим светом.

Донецким поэтам

Григорию Ициксону

Ах, что всё это значит, с чего такая боль? Так от вина не плачут — так платят за любовь к друзьям, что вероломны, к любимой, что ушла, к стихам, что так бездомны средь суеты и зла. Потом ему расскажут — он станет хохотать и всю картину смажет, юродивый и тать.

«Любимая, не плачь…»

Светлане Куралех

Любимая, не плачь, не то ноябрь разбудишь — дохнет

на город наш дождями и тоской. Он нынче тих и добр. А что меня не любишь, так это ведь для слёз не повод никакой. Что делать, если нам отмерены судьбою неравный срок любви и долгий – нелюбви? Что делать, если нам намечено с тобою такую жизнь прожить? Что делать? Се ля ви. Ну вот, я так и знал: по окнам дождик лупит, по веткам ветер бьёт размашисто и зло. Что ж делать, если тот, другой, тебя не любит? Любимая, не плачь, нам всем не повезло. Опавшая листва с годами прахом станет. Настанет час – и мы вот так же опадём. Не плачь. Ещё на век — на твой и мой – достанет, о чём погоревать и порознь, и вдвоём.

Светлана Куралех / Донецк /

Родилась в пос. Горный Саратовской обл. (Россия). Закончила Харьковский институт ж.д. транспорта – строительный ф-т, Литературный институт им. Горького (Москва) – отделение поэзии. Работала инженером, ст. инженером в проектных институтах Уфы и Донецка. С 1977 года работает в Донецком академическом областном театре кукол руководителем литературно-драматургической части. Автор поэтических сборников для взрослых и книжек для детей, инсценировок и пьес, рецензий, творческих портретов художников, писателей, артистов, музыкантов, автор текстов эстрадных песен и песен к спектаклям. Публиковалась в альманахах и сборниках Украины, Армении, России, Германии. Заслуженный работник культуры Украины. Член Национального Союза писателей Украины. Член Национального Союза театральных деятелей Украины. Дипломант международных литературных конкурсов в Украине, России, Германии.

«Дни холодны, как белые дома…»

Памяти Зиновия Гердта

Дни холодны, как белые дома, и нет тепла в стихах от белых строчек. …Ах, Зяма, это – первая зима без замыслов твоих и заморочек. Озябший Зямородок, балагур, ударили крещенские морозы. …И реквием тебе сквозь каламбур рождается, как будто смех сквозь слёзы. Пускай твоя душа легко парит, то с Богом говорит, то балом правит, а время, что тебя боготворит, само рассудит всех и всё расставит по полочкам, по облачным местам, где ты опять играешь бесшабашно… – Ах, Зяма, где ты, где ты? – Где-то там… – Там страшно, говорят? – Совсем не страшно.

Белле Ахмадулиной

(акропосвящение )

Ах, Ахмадулина Белла Ахатовна, Хрупкий Ваш голос – мольба и свирель. Море Цветаевой, небо Ахматовой, Август премудрый, пречистый апрель, Дождь и свеча, что из мрака восстала, Узы друзей, поразительный троп, Локоть и ваза, и проза вокзала, Истовый плач и внезапный озноб… Непостижимо объять на странице Азбуку истин, что рифмой связала Белла – Сибилла, швея, кружевница. Есть только голос – мольба, ворожба, Льётся над залом, чтоб души охватывать, Лёгкий Ваш голос – свирель и судьба. Ах, Ахмадулина Белла Ахатовна!

Плач волчицы Акбары

(читая айтматова)

Что ты рыщешь, беда, не обходишь меня стороной? Не тебе я на радость детей своих кровных растила. Где же дети мои? – Только холод сквозит ледяной. Где же дети мои? – Только б сил на погоню хватило. Но проклятый наездник всё хлещет и хлещет коня и в застывшую степь моё тёплое счастье уносит, и последние силы уже покидают меня. Оглянись, человек, – это матерь несчастная просит. Не к добру над курганами чёрные птицы кричат, не к добру над курганами красное солнце склонилось. Человек, оглянись! Отпусти моих серых волчат, если что-то звериное в сердце твоём сохранилось.