Talk to me (Поговори со мной)
Шрифт:
«Единственное, что я хочу – быть таким же счастливым, тупая ты дура! – чуть было не слетело с его губ. – А вместо этого женюсь на еще большей идиотке, чем ты…»
Но даже если бы Малфой сказал это, Панси бы не услышала – она быстрыми шагами удалялась из Министерства.
У себя в кабинете Драко Эвы не нашел (слава Мерлину), быстро начертал ей задание, чтобы она отправилась в лабораторию, как только вернется, и, хлопнув огневиски, отправился домой, надеясь найти там уединение.
– Эй, Малфой! – окликнул его Гарри
– Ну, что?!
– Рабочий день начался полчаса назад.
– Да плевал я.
– Уволю к соплохвостам!
Драко не растерялся. Он ворвался в кабинет Поттера, вытащил из полупустой мусорки свое заявление и вручил его главе мракоборцев.
– Я сам ухожу.
Гарри только оставалось гневно сжать пергамент. Он уже тысячу раз пожалел, что не послал Малфоя куда подальше, как только возглавил отдел.
– Нет… пстойте… я не хотела… это вшло лучайно… – Ева крутилась во сне, комкая простыни и одеяло. – Я не хотела… убивать его… я не хотела…
Паша не ожидал такого представления. Она вся была холодная, как смерть, но пот катил ручьями, а слезы на щеках, должно быть, чувствовались особенно обжигающими.
– Ева, проснись, – он потряс ее за плечо, но она только отталкивала его руки. – Ева! – Паша больно ущипнул ее предплечье. Ноль реакции. Может, для нее это и не больно вовсе?
«Падение! Люди от падения просыпаются!» – Паша приподнял ее в постели и уже собирался отпустить, но девушка резко распахнула глаза и закричала:
– Я не хотела его убивать!
Она смотрела на Пашу ошалелыми глазами и тяжело дышала.
– Ев, успокойся, – он неуверенно погладил ее по плечу, словно раздумывая, а можно ли ему сделать еще шаг вперед. – Все нормально, да? Ты дома. Ну, в Англии. Все хорошо, ты никого не убивала, – видя, что слова не работают, Паша погладил ее по голове, провел ладонью по волосам, и Ева наконец среагировала, интуитивно отшатнувшись. С уколом в сердце Паша ощутил спокойствие – она точно вспомнила кто она и где находится, ведь прикасаться к ней дозволялось только близким людям.
– Великий Перун… я убила его. Убила его… – забормотала девушка, стирая слезы.
– Нет, Ев, – Паша хотел было снова дотронуться до нее, но передумал. – Это был сон, ты никого не убивала, – он все-таки сделал пару дружеских, истинно мужских хлопков по плечу и встал с кровати, чтобы зажечь свечу по-маггловски.
– Паш… ты столько обо мне не знаешь, – покачала головой Ева так, словно скрывала от него тайну жизни и всей вселенной.
– Так расскажи, – он выпрямился и внезапно открыто посмотрел на нее.
– Мне придется тебя после этого убить, – с пафосом изрекла Ева, выбираясь из кровати.
– Это про то, что ты оборотень? – срезал ее Паша.
Ева замерла, так и не опустив ноги на пол.
– Настя… Настя растрепала?
– Хорошего же ты мнения
– Северенко точно не мог, – девушка покачала головой, напряженно глядя на Пашу.
– Ну… это Осмомысл Веславович и был… в каком-то смысле. Ненамеренно, конечно. Я случайно услышал, как вы с ним разговаривали после Ваниной… «смерти». Я сначала и не понял ничего, а потом начал глубже про это думать и рассуждать, и… наблюдать за тобой и за Егором внимательнее. Короче, если присмотреться, то все признаки налицо. Конечно, не знай я, куда смотреть…
– Три года?..
– Прикинь, – Паша сел рядом с Евой.
– Ну, – она закрыла глаза, смаргивая слезу, – тогда слушай…
Удивленно раскрыв рот и гневно сведя брови, Паша продолжает молча смотреть на меня, хотя я давно перестала говорить.
– Ну… в общем-то, продолжения не будет, – прерываю я неловкую тишину.
Паша со стуком захлопывает челюсть и, сжав кулаки, поднимается с кровати.
– Так это Ваня с тобой сделал? – сквозь зубы спрашивает он.
– Ну… не он сам.
– Но с его одобрения?
– Да.
– Вот же сссука… – удар Пашиного кулака приходится по стене. – Надеюсь, его надолго посадят.
– Посадят. Определенно посадят.
– Тварь…
Хм. Даже Драко так не реагировал. Впрочем, он-то думал, что Ваня мертв, а о мертвых плохо не говорят.
– Да он просто идиот, – вздыхаю я, потому как весь гнев уже пережила.
– Ты его жалеешь?! – Паша круто разворачивается ко мне и смотрит пылающим взглядом.
– Нет, – прямо отвечаю я, но для него этот ответ слишком мягкий, не наполненный ненавистью, как, ему кажется, должно быть.
– Ева, – он снова оказывается на кровати и настойчиво берет меня за плечи, – ты такая добрая, умная… красивая. Как тебя только угораздило связаться с таким ублюдком?
Цинично-саркастичная часть меня не удерживается от мысленной шутки: «Ты которого из имеешь в виду?». А та, которая, видимо, добрая и умная, велит лишь потупить взгляд.
– Ев… – Паша придвигается ближе, и я вся напрягаюсь, чувствуя жар его бедра. Его рука медленно перемещается с плеча на шею, потом – на щеку. Я знаю, что сейчас будет. Я даже хочу попробовать.
Паша хорошо целуется. Нежно, с упоением, слушая отклики моего тела. Такое приходит только с опытом, значит, не так я ему и нравлюсь, раз он без колебаний находил на ком практиковаться. Обняв одной рукой мою талию, он аккуратно укладывает меня на кровать.
Невольное сравнение приходит мне на ум: Драко никогда не осторожничает, он просто берет, точно зная, что я готова отдать. Он всегда глотает меня, жадно и развязно, но я никогда не напрягаюсь. Не как теперь.
– Паш, стой, – я упираюсь рукой в его грудь и отворачиваюсь, когда он уже пробирается под футболку. – Я не могу, прости.