Там, где два моря
Шрифт:
Вполне естественно, она вряд ли уже составит сестре компанию. Сегодня последний день, нужно провести его на пляже. А деньги все равно кончились.
– Мне понравился уровень обслуживания, – продолжил Вадик деловито, – они видят сразу, кто перед ними. Какому-нибудь эстету они предложат одно, то, чем он сможет всех удивить, чего еще нет ни у кого в Москве, серьезному человеку из бизнеса – другое совсем. Ну а если ты лох из Урюпинска...
– Так покажете куртку? – спросила некстати Маша.
– Нет, – отрезал Вадик, посмотрев на свои престижные часы. – Пора на пляж. Время дорого.
Новосибирцев ждали в холле.
«Старый волк» по имени Зия учуял запах крови и нарезал круги вокруг них. Делал ли он ставки, сам с собою, кто начнет? Или прискакал, почувствовав особые интонации в негромком разговоре?
Толерантность Яне Ядреновой была не свойственна. Не важно, «кто сказал мяу». Два ветерана локальных войн домашнего значения не делили проблемы на большие и маленькие. Когда Господь обделил большими проблемами – это временно, но мы потрудимся на славу и вырастим что-нибудь даже из выеденного яйца. Мы вцепимся друг другу в лощеную шерстку и с визгом станем царапать заплаканные красивые глазки! Или достанем гранатомет и будем плеваться горохом.
– ...Если ты будешь разговаривать со мной таким тоном, – сказала Яна, – я вообще с тобой общаться не буду!
– Знаешь что, дорогая, – сказала Маша, терпеть она не могла это «новомодное» фальшивое обращение «Дорогая!», – это я с тобой не буду общаться! Мне общение с тобой слишком дорого обходится. У меня душа тонкая, а у тебя ее вообще нет!
Вот так, ни больше ни меньше. Пуля – дура, штык – молодец.
– Are you o’key? [36] – встрял Зия. Белозубый оскал на темной роже и скрытая радость. Гы-гы.
Только его тут не хватало! И чего крутится?!
– Сидит тут с гордым видом – королевишна! – бросила Яна смешное детское словечко и тут же выдала целую тираду на Машкин счет, какая она эгоистка, индивидуалистка и как она всех утомила, не только Вадима с Ингой, но даже и Лиду с Пашей!
36
У вас все в порядке?
Ну вот. И Маше наконец кое-что перепало.
Янычар все кружил около и точил зуб.
Новосибирцы не приехали. Плохо. Завтра уезжать.
Караван-Сарай
За Вадиком не угнаться. Это просто «Глэп»-галоп какой-то!.. Машка опаздывала, как всегда, наудачу выскочив за полминуты до отхода большого автобуса в «Караван-Сарай». Откровенно бежать вприпрыжку не хотелось, но догнать и перегнать Вадика было решительно невозможно: гачи его штанов пожарного цвета – «это же „Глэп!“ – и красные же тапочки для рафтинга на босу ногу мелькали шустро, и Большой Босс был последним, кому большой bus [37] показал не только свой сияющий квадратный зад.
37
Автобус.
В «Сарай» пришлось поехать на такси – не пропадать же изысканной восточной кухне за двадцать пять евро.
«Караван в Сарае» стоял под открытым небом, и двести,
Машка рухнула на лавку, поставила локти на дощатый стол, уже как-то накрытый для ужина, и огляделась.
Кроме Лиды и Паши за столом были тетенька, про каких говорят «славная» и «простая», мужик рабоче-крестьянского вида и некрасивая девочка лет пятнадцати.
Семейство не являло собой «эстеблишмент». Просто ей, бывшему «совслужащему», в свое время немножко повезло с работой в хлебном месте. И теперь они здесь – отдыхают как люди – она, женщина дородная и добрая, каких много, он, хозяин в доме и трудяга в ковбойской рубашке, но отнюдь не держатель финансов, да дочурка-переросток, неродная ему.
– На вас лица нет! – простодушно воскликнула тетя, поглядев на Машу.
Еще бы. Даже накраситься было некогда. А злые турки выпили всю кровь, так сильно им хотелось денег, заработанных ее папой. Шопинг удался, ноги подкашивались от усталости. «У тебя губки, как у Кэтрин Зета-Джонс – такие только целовать!» – говорил один красавчик на трех языках сразу. Он хотел показать Маше «настоящий Мармарис, Мармарис не для туристов», уговаривая выбросить билет в «Караван-Сарай», но еще больше он хотел продать ей полмагазина. Не повезло ему. За двумя зайцами, как водится, погонишься... Поэтому Маша чуть не прошла сквозь невидимое стекло, что служило дверью. Красавчик обиделся навсегда и повернулся спиной. Университет в Стамбуле заканчивает, а русских поговорок не знает!..
Слава богу, можно вернуть долг новосибирцам. И они спишут набежавшие за день проценты. Шутка.
– Ну что, уже три дня не разговариваете? – спросил Павел, принимая деньги.
– Вроде того, – ответила Маша, вспомнив сегодняшнее утро, Яну и завтрак «с лохом».
– Яна-то не летит завтра с вами, – огорошил Паша, – да, она остается!..
– Как?.. – Маша точно чего-то не понимала. – Как остается?..
Ей уже приходило в голову, что они вовсе не обязательно будут сидеть в соседних креслах, сцепившись мизинцами: «Мирись-мирись и больше не дерись!», но чтобы вот так – не ехать совсем?!.
– Да, она познакомилась с турецким пашой и остается, – продолжал Павел, посверкивая золотой фиксой в турецкой ночи.
– Вы что, так шутите?! Какой еще паша?! – Маша почти возмутилась, призывая шутников к ответу, сознавая при этом, что от Яны можно ожидать чего-угодно.
– Да ну, какие шутки! – убедительно возразил Паша, а правильная Лида выражала молчаливое согласие.
Машка окончательно перестала хоть что-нибудь понимать, а в голове крутился сегодняшний эпизод с турком, сулившим вернуть ей деньги за билет в «Караван-Сарай».