Там, где два моря
Шрифт:
В наступающем сезоне будут необыкновенно актуальны резиновые сапоги всевозможных расцветок. И совсем необязательно они должны сочетаться с сумками Tod’s. У Белки есть Tod’s. И вот эти беленькие в цветочек поднимут ей настроение. Хотя сочетаться, конечно, не будут.
Про Tod’s Лёша не знал совсем ничего – не читал он гламурных романов. Он вообще мог легко перепутать устрицы с заусенцами – слова, слова! Но как же он прав!
Люся этой теме отнюдь не чужда, и когда-нибудь у нее непременно будут мокасины от этого Tod’s, потому что
Лёша, впрочем, тоже за модой следит. Он всегда безошибочно определяет, какой цвет идет Люсе, а недавно заявил, что коричневые туфли ей покупать не надо – старушечьи они. «А к этой вот сумочке?» – обиделась Люся, – «Так она же не коричневая, Лю!»...
Просто удивительно, насколько по-разному устроено зрение у Люси и Лёши. Можно было бы сказать, у женщин и мужчин. Но мы не стремимся к обобщениям.
Вот смотрят они в один и тот же телевизор. На экране шоу политическое. Люся очень уважает эту программу – за то, что ведущий очень стильный. И умный очень. А еще там показывают много интересных, хорошо одетых мужчин и иногда Хакамаду.
– Ты посмотри, в какой он яркой рубашке! – говорит Люся об участнике. – Сейчас такая тенденция в мужской моде...
Ей все это хотелось бы примерить на Лёшу. Как любящей жене. А ему по фигу. Такую позицию он называет «у меня свой стиль».
– Тише, Лю! Я смотрю, – говорит Лёша, но имеет в виду нечто совсем другое.
– Ой! А что это у него с галстуком? Или не галстук это? – говорит Люся уже об его оппоненте.
– А что же? – отвечает Лёша толерантно. Он терпеть не может галстуков.
– А-а... Я поняла! Это у него галстук белый, а рубашка – в полоску. И воротничок белый. Поэтому такое впечатление. Классно!
– Как вы думаете, в ближайшие месяцы мы увидим удар по Ирану? – говорит тоже очень стильно, как обычно, одетый ведущий.
– Смотри, смотри!.. – говорит Люся.
– Тише! Ты мне мешаешь! Дай послушать! – шипит уже Лёша и фыркает, как старый чайник со свистком.
– Да что там слушать? Ты лучше смотри! – говорит Люся. Она уже давно все поняла про политику. Осталось шоу.
Другое дело – женщины.
– Пойдем, – сказала она Белке, – пойдем. Будем заходить во все магазины. В каждый магазин! Мы тебе что-нибудь купим. Фантастическое. Пусть он погибнет от твоей красоты. Или – ну его куда подальше! Тогда он умрет от твоей недоступности.
В общем, пора поднимать настроение.
– Я не могу, – кротко произнесла Бэлла.
Знакомая с детства фраза, сказанная обычно капризным голосом, могла означать все, что угодно. Что она идет с папой в цирк, что надо делать уроки, что начались месячные, нет настроения, или что Белку надо как следует поуговаривать. Во всяком случае, объяснения не следовали почти никогда.
– Почему? – тем не менее спросила Люся. Наивно и привычно. Когда-нибудь она перестанет это делать
– Мне нужно концертное платье, – ответила Бэлла.
Вот она, альтернативная стоимость!
– Значит, мы пойдем смотреть концертное платье! Пусть все вокруг упадут.
Платьев не попалось. Купили Люсе кофточку. В полоску. Люся представила, как она придет в ней к новому клиенту, чтобы обсудить нестандартные подходы к его рекламной концепции.
– Ну как ваши дела? – скажет он ей. – Что нового?
– Да вот, весну новую обещали... Задерживают.
Она посмотрит лукаво. Только надо сесть так, чтобы прямой свет не падал на лицо. Вдруг она выбрала не ту помаду?
– Чай? Кофе? Колу? Колокольчик?..
– Да, пожалуй, можно чаю. Без сахара.
– Фигуру бережете? – спросит он и окинет взглядом ее изящные формы...
– Да ну, что вы! Совсем не берегу! Просто не люблю с сахаром.
Какой симпатичный. А ей сказали, что он бандит. Бывший. Ну мало ли...
– Не надо было, – сказала невпопад Белка, и Люся вернулась.
– Что не надо было? – почти испугалась Люся и с сомнением заглянула в фирменный пакет.
– Не надо было спать с ним в одной постели. Я никогда ни с кем не спала в одной постели. Нельзя было.
Да, когда не спишь – до тебя дотянуться нельзя. Это правда.
– ...А вот здесь – тройное плетение! – с восторгом щебетала продавщица. Она работала недавно и еще не успела устать от покупательниц, которые только смотрят и ничего не покупают.
Бэлла внимала. Она снисходительно улыбалась, чуть наклонив изящную головку, и трогала наманикюренным пальчиком тройное плетение. Сколько-то евро на единицу шелковисто-матовой поверхности.
– ...И, вы знаете, здесь не бывает затяжек!
– Что вы говорите? – осмелела от такой наглости Бэлла.
– А это что? – проявила бдительность Люся.
– Но... это ведь образцы, – ретировалась продавщица.
На Бэллу никак не повлияло «разоблачение», грозившее чулочным магнатам.
Она знает теперь, как дотянуться до Стасика. Она все придумала. Она свяжет все чулки и колготки разной степени поношенности, даже те, которые совсем без затяжек. Поэтому ей нужны новые. Много новых. И желательно дорогих. Так что эти – то, что надо!
У салона колгот обозначились недурные перспективы.
Она бросит ему эту нить Ариадны тройного плетения прямо в оркестровую яму, где он, вероятно, и спит. Она укажет ему путь домой. Кружева на латексе завяжутся очень крепко. Лайкра еще добавит прочности.
– А они прочные? – спросила Бэлла.
Удивительно. Ход ее мыслей абсолютно совпал с окружающей Бэллу действительностью.
– Очень прочные! – оживилась «действительность» и продолжала показывать товар лицом. – Вот, посмотрите, здесь усилена пятка и носочек!..