Там, где фальшивые лица

Яковлев Олег

– Помилуйте, люди! Девять человек-то! Кто же это сделал? – недоумевали горожане. – Это люди Ночного Короля?

Так уж повелось, что различные мыслимые и немыслимые преступления простой народ приписывал Ночному Королю Сар-Итиада. И хоть большинство из них он, конечно же, не совершал, жители Гортена продолжали свято верить, что все это проделки его бесчестных рук.

– Утром там была тайная стража, – прошептал мальчишка, явно опасаясь собственных слов. – Они провели в доме несколько часов и выяснили, что…

Толпа

уже собралась, казалось, со всех окружающих площадь кварталов. Здесь были и торговцы, и простые горожане, и стражники, не менее любопытные, чем остальные, даже гномы.

– Ну, что же они выяснили? – в нетерпении подгоняли люди. – Говори! Не бойся! Ну же!

– Они выяснили, что после убийства семьи Уэрнеров весь дом сожгли колдовским пламенем, – сказал бродяжка, осеняя себя знамением Хранна: «Убереги от заговора».

– Что? – провизжала торговка картофелем, повторяя суеверный жест. – К убийству причастны маги?

– Не совсем… – напустил на себя важный и таинственный вид «свидетель». – Командор тайной стражи сэр Тимос Блант считает, что это не обычное колдовское пламя.

– Что же тогда? – раздалось со всех сторон.

– Это Священный Белый Огонь.

Над торговой площадью на миг зависло тяжелое молчание, даже псы перестали лаять и, казалось, стали прислушиваться к разговору.

– Не может быть!!! – В какой-то миг рынок буквально взорвался сотнями криков, превращаясь в бушующее штормовое море. – Святые паладины не могли…

– Это не святые братья… – ответил бродяжка, видимо, довольный произведенным эффектом. – Там нашли кинжал. Весьма известный кинжал, – умело подогревая интерес, уточнил он напоследок.

– Чей? – спросила, затаив дыхание, какая-то женщина; рядом с ней располагался прилавок, заставленный пирамидами глиняных кувшинов. – Кому он принадлежит?

– Вы не поверите…

– Ну же!!! – потребовал ответа какой-то стражник.

– Его светлости графу Ильдиару де Ноту, – тихо-тихо прошептал мальчишка, но его слова услышали все.

Рынок вновь погрузился в молчание.

– Как?! Великий магистр?! – вскричал молодой человек в синем камзоле и таком же плаще, пробираясь в центр толпы; из-под его шаперона выбивались длинные серые волосы. Парень явно был рыцарем: перевязь с мечом и кинжалом на поясе и загнутые кверху золоченые шпоры свидетельствовали об этом. Он был строен, высок и довольно красив. Рыцарь нахмурил тонкие брови и недоверчиво сузил глаза, его лицо полыхало яростью. – Этого быть не может! Это клевета!!!

– А я слышал, что министра Уэрнера разжаловали именно по обвинению графа де Нота! – вставил Найджел Шнек. – Там было что-то о том, что старый министр, мол, выжил из ума!

– Все было совсем не так! – упрямо настаивал рыцарь в синем плаще. – Люди, не верьте! Это обман!

– Старый министр обвинял, помнится, нашего

светлого графа в том, что тот его подсидел и оклеветал, чтобы занять его место. – Найджел выкинул очередной козырь. Толпа поддержала – многие помнили о том случае. Точнее, им так казалось…

– Тем более что самого графа де Нота видели там ночью… – вставил мальчишка, – рядом с тем домом.

– Какой дом? – потребовал ответа молодой рыцарь, единственный, кто не верил обвинениям.

– Да какая разница-то? – воскликнула торговка зеленью. – Убивец на свободе!

– Ну, еще бы, он же любимчик короля! – Найджел усмехнулся, пристально глядя на молодого рыцаря: что еще он сможет сказать в защиту своего магистра? А то, что этот молодой человек состоит в ордене Священного Пламени, мнимый слуга судьи понял сразу же по броши на его плаще в виде двух скрещенных мечей, сливающихся в клуб огня.

– Какой дом? – сурово повторил паладин, крепко схватив мальчишку за плечо – спорить он больше не собирался, тем более что толпа уже изливалась криками и обвинениями. Все вокруг поддерживали этого мерзкого толстяка, походящего на большую луковицу.

– Я точно не помню, господин… – пролепетал бродяжка. – Но вроде бы Ганновер, восемнадцать.

Больше ничего не сказав, молодой человек бросился прочь с площади, преследуемый подозрительными взглядами. Люди продолжали расспрашивать мальчишку, а Найджел Шнек подливал масла в огонь, подкидывая недалеким горожанам и темным крестьянам все больше придуманных фактов, свидетельств и заявлений, в меру разбавляя их настоящими. Вскоре на рыночной площади уже никто не сомневался в виновности Ильдиара де Нота…

Паладин Священного Пламени несся по переулку, словно молния, синий плащ вился за спиной, а подкованные сапоги стучали по мостовой. Воздух уже начинал резать легкие, и казалось, что рыцарь сейчас упадет, так и не добежав. Но вот уже и главная улица…

– Милорд! – закричал молодой человек, еще издали завидев как раз выходившего из здания прецептории их ордена великого магистра. Граф де Нот обернулся на крик, во всем его виде читались боль и усталость.

– Вы уже знаете, милорд? – хриплым после долгого бега голосом спросил парень. Он согнулся вдвое, пытаясь привести в порядок дыхание и обуздать бешено колотящееся сердце.

– О чем знаю, Джеймс? – Фигура графа, обычно полная силы и энергии, как-то вся поникла, и обычно волевой взгляд померк. Вид Ильдиара де Нота был, как и всегда, безупречен: длинные каштановые волосы расчесаны и собраны в хвост, короткая бородка аккуратно подстрижена, одеяние вычищено, а золотые детали натерты до блеска. Но знавший этого человека всю свою жизнь сэр Джеймс Доусон сразу же заметил, что графа что-то тяготит настолько, что он стал походить на старую, местами стершуюся от времени гравюру.