Там, где горит свет
Шрифт:
Правда, она почему-то счастья своего не оценила.
– Я прибраться хотела. И вещей на стирку скопилось. Утром начала бы, к вечеру, глядишь, и просохли бы – солнечно сегодня, ветерок хороший. Да и тебе лучше бы еще отлежаться, а то ходишь где-то полдня, а после снова тебе плохо.
Плохо стало лишь раз. Ни с того, ни с сего накатило что-то… Но прошло.
– Смотри, мелкая, ты меня знаешь, второй раз не позову, - пригрозил он. – А съеду, некому будет тебя по музеям водить.
– Съедешь? – переспросила она. Спокойно, но в глазах на миг промелькнула тревога.
– Не век же мне у тебя жить? – резонно заметил парень. – А пока я тут, пользуйся моментом.
Переломал кое-как.
С утра подмазался, воды на
В Музее естествознания Тьен при всем своем любопытстве еще ни разу не был. Знал, что тот находится где-то неподалеку от Технического университета, а университет – рядом с пожарной управой, которая в двух кварталах от мэрии. Далеко, в общем. От центра можно было доехать на трамвае, но вор расщедрился на извозчика: и быстрее, и дорогу не надо спрашивать.
Коляска с откидным верхом подкатила прямиком к ступеням двухэтажного здания с округлыми светло-желтыми стенами. Куполообразную крышу музея поддерживали стройные белые колонны, а высокие окна и выпирающие с двух сторон от входа эркеры украшала алебастровая лепнина.
Тьен первым соскочил с подножки и подал руку замешкавшейся девочке. Колени дрожали от боязливого нетерпения поскорее оказаться внутри.
За большой двустворчатой дверью открывался просторный холл. Слева – стойки с проспектами и сувенирный киоск, справа – гардеробная. Пожилой фотограф в отделенном ширмой углу предлагал сделать снимок, как тут, так и на фоне понравившихся экспонатов, но заработки, по всему, ему сегодня не светили. Посетителей было немного. В основном, как понял вор, студенты, получившие какое-то задание. Разоблачившись, они расходились по нужным им залам, а желающих поглазеть на древности, кроме них с Софи, нашлось лишь четверо: дряхлый старичок в концертном фраке, едва переставлявший ноги, опираясь на трость, и трое молодых оболтусов, которым, очевидно, все равно куда ходить, лишь бы не на университетские лекции. Один из них, по виду, южанин, смуглый, черноволосый и черноглазый, в своем кругу слывший, должно быть, знатным сердцеедом, в ожидании начала экскурсии оценивающе приглядывался к Софи, пока та, оставив спутника сдавать в гардероб верхнюю одежду, любовалась расписанным сводчатым потолком. Волосы она убрала так же, как тогда, когда ходили в Гуляй-город, и платье надела то же, зеленое с черным, верно, другого на выход не было… А кому-то, видать, в жизни проблем недостает.
Тьен получил номерки, спрятал в карман пиджака к привычно лежащему там портсигару и успел заступить дорогу решившемуся подойти к девчонке красавчику. В несколько шагов оказался прямо перед ним, подступил вплотную и выпрямленными в струну пальцами резко ударил под ребра, в печень. Чернявый – вор не понаслышке знал, каково ему сейчас, - широко открыв рот, с сипением хапнул воздуха и согнулся бы пополам от боли, не придержи Тьен его за плечо.
– Шшшш… Не ной, ты ж мужик. – Ласковая улыбка открыла прореху в ровном ряде белых зубов. – А тут есть, на что еще поглазеть. Музей все-таки.
Софи обернулась на шум, и он напоказ вынул из кармана часы:
– Без пяти два, - громко сообщил кривящемуся от боли франту, будто тот спрашивал у него, который час.
– Да-да, - отозвались от окошка смотрителя. – Сейчас начинаем.
Степенный мужчина лет пятидесяти, пышными баками и подкрученными вверх седыми усами напоминавший военачальника прошлого века, коих Тьен немало повидал на портретах в книгах, приблизился к собравшейся в холле компании. Вздохнул, увидев малочисленность любителей старины, но скорбь в его лице тут же сменилась хорошо отработанной улыбкой.
– Прошу вас, - он указал на одну из четырех выходивших из холла дверей. – Начнем, пожалуй.
Тьен отер о штаны вспотевшую ладонь и взял
– Большинство экспонатов, представленных в этом зале, были привезены известным вентанским археологом Генрихом Лэйдом с раскопок в департаменте Альер, которыми он руководил, начиная с двадцать восьмого года прошлого века. Нужно заметить, что при жизни Лэйд не пользовался особым авторитетом среди коллег, как говорили многие, из-за несерьезного подхода к науке. В своих работах он часто ссылался на выдержки из легенд, увязывал реальные исторические находки с мифологией, и сам, по утверждению современников, верил в существование сказочных существ, которые якобы не только населяли наш мир раньше, но и до сих пор живут среди людей… Впрочем, для человека его профессии такое чудачество простительно. К тому же в последние годы Лэйд заметно посерьезнел, а из его трудов исчезли упоминания об альвах и ундинах. Но представленное здесь тем и интересно…
Мужчина продолжал говорить, но Тьен вдруг перестал разбирать слова. Перебегавший от стенда к стенду взгляд прилип к большому портрету на дальней стене длинного, уставленного экспонатами зала. Не видя больше ничего и никого вокруг, почти оттолкнув с дороги экскурсовода, юноша быстрым шагом двинулся к картине, и Софи, руку которой он так и не отпустил, едва поспевала за ним.
– Погодите! – выкрикнул сбитый с толку музейный работник. – Нельзя же так!
Но никто его не послушал. И юнцы (красавчик-брюнет еще злобно сопел, косясь на вора), и трясущийся старичок уже устремились вслед за юношей и выстроились перед портретом, изображавшим немолодого лысоватого мужчину в круглых очках, стоявшего за спинкой кресла, в котором устроилась с ребенком на руках светловолосая красавица. Мальчик лет пяти улыбался матери, и в прищуренных глазенках блестели лукавые зеленые искорки…
– Что ж, - вздохнул усач. – Давайте так. Это, господа… и дама, и есть Генрих Лэйд, его жена Александра и их сын… э-э… в записях не осталось его имени. В скором времени после того, как был написан этот портрет, вся семья погибла при трагических обстоятельствах. Портрет сохранился лишь потому, что художник не успел отдать его заказчику.
– Когда случился пожар? – спросил Тьен и сам не узнал свой голос.
– Я еще не говорил о пожаре, - оживился экскурсовод. – Вы, должно быть, читали о жизни Лэйда? А пожар, как верно сказал молодой человек, произошел в имении археолога, к слову, всего в пяти милях от нашего прекрасного города, в тридцать девятом году.
– Прошлого века? – зачем-то уточнил вор, не в силах оторваться от лица женщины на портрете. Светлые, почти белые волосы, нежная кожа, огромные голубые глаза. А в жизни она была еще красивее…
– Семьдесят два года назад, - шепотом подсчитала Софи.
По спине ручьями потек холодный пот, и Тьен еще крепче сжал руку девочки.
– Часть альерских находок была передана музею Генрихом Лэйдом лично, но большинство экспонатов попали к нам уже после смерти археолога. Их любезно и совершенно безвозмездно предоставил родственник жены Лэйда, господин Фернан Андер…
– Где его можно найти? – вновь перебил рассказчика вор.
– Очевидно, на кладбище, - резко заявил обиженный такой вопиющей наглостью экскурсовод. – Сверьте даты: вряд ли господин Фернан дожил до наших дней.
Жив, еще как жив. Что бы там Ланс не плел, на мертвяка Фер совсем не походил. Родственник, значит…
– По условиям договора дарения музей обязан выставлять данную экспозицию на широкое обозрение раз в три года, - продолжил тем временем усач. – В остальное время коллекция сберегается в хранилище. Но в этот раз решено было организовать выставку раньше установленного срока, потому что… - Он замялся. – Решено было открыть выставку раньше, - закончил безо всяких «потому что». – И если больше вопросов нет, предлагаю перейти к осмотру…