Там, где хочешь
Шрифт:
По дороге в аэропорт подшучивал — влюбишься в Джованни, он еще в расцвете, а главное, счет в банке цветет. Правда, половину лица парализовало после смерти жены — очень ее любил, — но это достойно уважения.
Джованни и впрямь оказался приятным, хотя и с плешкой, одна сторона рта улыбается, другая задумалась. Но нельзя сказать, что это его безнадежно портит.
Иностранными языками Джованни не владеет. Утром на кухню поднимаешься — он кофеек пьет. Произносишь радушно: «Чао, Джованни!» — а он в ответ: “Ciao bella!”Обмен
Овощ шестым чувством уловил миллионерские флюиды: с Ксенькой стал головокружительно ласков и предупредителен. Зазря прождали ее в «Бофинже» на Бастилии — она была у знакомой, и Франсуа к подъезду подкатил: сюрприз. «Откуда я знала, зачем он адрес спрашивал?..» — вяло оправдывалась Ксения, но стало ясно: не рвется она знакомиться с владельцем яхты. Тогда попросили Лауру составлять по вечерам компанию — и Джованни, пару дней поколебавшись, признался ей в бурных чувствах. Лаура только фыркнула.
Вскоре Джованни начал раздражать. Повсюду платил Ноэль, а Джованни всякий раз качал головой и произносил одно и то же: “Ma no, Natale! Perche hai pagato? Non dovevi!”— и все повторялось. «Так и становятся миллионерами! — подытожила мадам Дель Анна, когда Марина пришла пошептаться. — Видала его гостинец? Канноли, сладкие трубочки? Ничего подороже не привез! А какие на Сицилии сыры! Рагузано, пекорино, тума, примосале! А колбасы! А шоколад! Ммм… la cioccolata di Modica…» — мадам Дель Анна мечтательно закатила глаза.
Перед отъездом Джованни уже ходил с Лаурой за руку. Марине не верилось, что Лаура вернется на Сицилию:
— Для нее же это шаг назад…
В ответ Ноэль пожал плечом:
— Позавчера на счет Джованни упало два миллиона: виллу продал. Так что назад она вприпрыжку побежит…
— Осуждаешь? А ты видел, как она тут живет, с ее зарплатой?
— Похоже, ты такая же материалистка, как она!
48
Это походило на пощечины. Он не знал, что давал ей пощечины. Или знал? Не жалел? Не любил уже, как раньше?
Потом был этот разговор о Ксеньке. Случись что с Франсуа, идти им с Женей по миру: акула из Америки разве что кота отдаст (не нужен); вот Ксеня и пыталась узнать, Франсуа на себя одного квартиру оформил или ей угол перепадет…
— Она его уже похоронила? — Ноэль ткнулся глазами в глаза.
— Да о чем ты! Просто у нее за спиной ветер, понимаешь?
Не понимал: Ксенька должна «просто жить», не высчитывая.
— Как не высчитывать, если у тебя на руках ребенок!
— А может, ты тоже думаешь, что когда я…
— Ничего я не думаю, Ноэль!
— А я думаю. Думаю, что у нас с тобой разные ценности, Марина.
Не пара она ему. Когда вошла в этот дом, сразу поняла —
— Есть вещи, которые ты не чувствуешь, Марина.
— Какие? Объясни, и я пойму! Буду чувствовать!
— Понять-то поймешь, но себя не изменишь.
Пощечины, но она сама виновата. Встать с теплой постели, потопать на кухню, помыть пару яблок. Она изменится; он будет с ней счастлив.
— Думаю, не прекратить ли нам это все, Марина.
— Что прекратить?
— Отношения. Люди хотят любви, но в той форме, которая их устраивает, а ее им диктуют воспитание, культура, страхи. Так и ты. Тебе за свои рамки не вырваться.
Уйти в комнату с идиотским белым котом на стене, и реветь, и звонить Ксеньке.
49
Потом он придет, скажет: ладно, перестань рвать мне сердце, пойдем, — поведет в спальню, достанет бумажный носовой платок, будет растирать тебе по лицу соленую водицу, принесет виноград, который не полезет в горло. Он заговорит, и у тебя от этого новые приступы. Замолчит, ты уткнешься головой ему в плечо, затихая и всхлипывая снова, оно у тебя в ушах, звенит, оглушая: «за рамки не вырваться», приговорена.
50
— Мадам Дель Анна, вы не видели мой шарф?
Ноэль пошел машину из гаража выводить, ему по вечерам дома не сидится, разбирает ехать куда-нибудь. В ресторан, во «Фнак» на Елисейские (он до полуночи) или мороженое есть. За три месяца с ресторанных посиделок весь флер слетел. Крутишься, ищешь место для машины, потом идешь по холоду, чтобы сесть за столик и покорно ждать, пока принесут еду; поешь и потащишься во тьму и холод, хорошо, если домой, а то Ноэлю приспичит мороженым закусить, тогда сценарий повторяется. А дома «Приключения Свиньи Марго» лежат, осталось дорисовать всего ничего, руки чешутся. Днем плохо работается: суматоха, гости, телефонные звонки, «Черто, черто!», «Нон э поссибиле!», «То-онио-о-о!»…
— Шарф? Я убрала.
Ни одной вещице не позволено всплыть на поверхность. Мадам Дель Анна систематически обходит владения и незамедлительно приступает к ликвидации любого объекта. Положишь перчатки на тумбочку, а через четверть часа — нет их, отправились в шкаф в дальней комнате, третья полка сверху, правый угол. Подготовишь джинсы и свитер на после душа, вернешься, кутаясь в халатик, а стул уже пустой. Иногда нервы сдают.
— Марина, я слышала… ты вчера плакала?
— Нет… да… все нормально.