Там, где мы служили
Шрифт:
Джек открыл глаза. Было сумрачно, сеялся мелкий дождик, но кусты не пробивал, под ними было почти сухо. Андрей, стоя на коленях, потряхивал его за плечо.
«Неужели прошло два часа?! — Джек кивнул и сел. — Вот это да…»
Эриха уже не было. На его месте спал Дик. Андрей улыбнулся и ткнул в сторону кустов…
Устроившись на НП, Джек внимательно осмотрел местность. Равнина… рощицы молодых деревьев, гряда холмов. Дождь штриховал все мелкой косой сеткой. За холмами по временам раздавались звуки взрывов. «Интересно, что они там делают?» — подумал Джек, натягивая на шлем капюшон.
По
По лагерному опыту Джек знал, как это трудно — дежурить. Даже если можно ходить. А уж лежать неподвижно… Ни о чем постороннем, чтобы скоротать время, думать нельзя — это убивает внимание, можно не заметить очевидных вещей. Нельзя просто скользить взглядом по местности — от такого взгляда ускользают перемещения. Нужно раз за разом тщательно всматриваться в каждый метр своего сектора поочередно, особенно следя за тем, что как бы в углу глаза… а это так скучно, что есть опасность уснуть.
Отдохнуть до конца он не успел и сейчас зевал — бесшумно, прикрывая ладонью рот. Пейзаж был откровенно скучным.
Но вскоре скука исчезла. Из распадков между холмами начали выезжать угловатые коробочки машин, с которых в небо взвивались и, падая вниз, рассыпались над самой землей какие-то темные предметы.
«Э, а ведь они минируют!» — сообразил Джек, устраиваясь удобнее. И неожиданно понял одну важную вещь.
Бандиты — те, которых он уже видел, — это не самое страшное. Это даже почти не страшное.
Но за ними — за ними стоят другие. Куда более умные, хотя, наверное, тоже жрущие друг друга. Как крысиные короли.
Они — эти другие — умеют водить машины и планировать военные операции.
И они — другие — хотят, чтобы только-только родившегося мира Джека не стало. Не стало его школы. Не стало его скаутского отряда. Не стало сочинения «Солнце — это звезда, звезды — это солнца!», за которое Джек три года назад получил городской приз. Они хотят, чтобы вернулся тот, другой мир. Который был прежде. До огненных смерчей, до снежных бездневных лет.
Чтобы обесценились все отданные жизни. Все страдания. Все надежды.
Чтобы никогда-никогда не взлетел с Земли Джефф Рэнсом, [56] про которого, затаив дыхание, смотрела документальный фильм вся их школа. Все школы Империи. Вся Империя.
У этой Империи были талоны на продукты и еду. И развалины городов, которые еще не хватало сил расчистить полностью. И Рэнсом был. И завод отца, работающий в три смены. И были потрясающие рисунки с Букингемской Выставки «Мы будем жить так!», которые — под низким серым кружением неба — разворачивали на стендах художники: инженеры, военные, врачи, фермеры, учителя…
56
Винг-коммандер Джефри Рэнсом Пауэлл во 2 году Реконкисты, через семь лет после событий этой книги, командовал кораблем Англосаксонской Империи «Воден», высадившим на Марс первых людей. В указанный момент — руководитель космической программы Англосаксонской Империи; через год его экипаж совершит первый вылет АСИ в космос.
Были
…Им, «крысиным королям», это не нужно. Они хотят только жрать. Сожрать все. И тоже сдохнуть в итоге на окончательно умершей, пустой, остывшей планете. Джек и раньше знал о том, что такие есть. Но знал мозгом. Не больше. Далеко не самым главным в человеке.
Сейчас он понял это всей душой, всем сердцем.
И то, что они умеют управлять вертолетами, ничего не значит. От этого они только опасней.
Их надо убить…
Он достал из кармашка бинокль и, наведя на вершины холмов, отрегулировал настройку.
На холмах шли какие-то работы. Какие не вполне понятно, но Джек видел машины, бандитов с шанцевым инструментом, несколько куполов дотов. Все это очень походило на линию обороны… но зачем, ведь Дик сказал, что она за холмами? Вторая, что ли?
На войне часто бывает так, что о замыслах своего командования солдат узнает от врага. У Джека при всей его неопытности появилось подозрение, что скоро — наступление. А что? Чего ждать? Пора!..
На НП дождь не ощущался, не то что в кустах, под плотным прикрытием ветвей. Дождевые капельки живчиками перекатывались на козырьке шлема. Иногда они срывались вниз, на пятнистую пилему, обтягивающую брассарды.
Джек убрал бинокль. Позднее выясним. А пока — просто взять на заметку.
Странно было наблюдать за возней противника. Впрочем, это развлекало, и Джеку расхотелось спать. Он еще несколько раз брался за бинокль, все больше и больше убеждаясь, что у противника работы ведутся не просто так, от нечего делать. Машины продолжали минирование, а за ними с транспортеров стали вкапывать надолбы и растягивать «колючку». Все это делали насколько хватало глаз — слева и справа. То и дело проскакивали легкие машины.
Какое-то слабое постукивание отдалось во всем теле. Джек не понял сначала, что это такое… и лишь через несколько секунд, сообразив, что чувствует подрагивание земли, тихо повернул голову.
Полуэскадрон конницы — на мохнатых невысоких лошадях — скатывался с холма метрах в пятидесяти справа. Передние шестеро кавалеристов вели на длинных шлейках выпсуков — лохматых псов-мутантов. Те ритмично вертели головами из стороны в сторону.
Джек похолодел. В голове всплыла строчка: «При моросящем дожде повышается дальность учуивания». При моросящем дожде. Повышается. Не вполне понимая, что делает, Джек взялся за автомат.
Кавалеристы проскакали мимо — подскакивали выпущенные концы на грязных чалмах, побрякивали за плечами винтовки. Лошади фыркали от дождя, и выпсуки бежали спокойно…
Англичанин перевел дух, провожая кавалеристов взглядом. Осторожно посмотрел на часы. О, всего тридцать две минуты осталось. Ну и отлично.
Подполз и лег рядом Иоганн.
— Товарищ сержант… — начал Джек.
— Вижу, — тихо ответил Иоганн. — Выпсуки не засекли?
— Вроде нет.
— Вроде или нет?
— Нет, — твердо сказал Джек.