Там, где мы служили
Шрифт:
— Если это нас встречают, это, право, слишком… — тихо пробормотал Дик.
— Может, нам тоже пострелять? — предложил кто-то.
— Отставить! — рявкнул Фишер, удивленный и рассерженный. — Мазл! У них там что, скапази у всех?!
— Э, а сегодня у нас не Ватерлоо? [61] — спросил Джимми Кин из первого. Фишер мельком глянул на часы:
— Да нет, неделя еще… А на думми вик [62] так не бесятся…
Почти бегом — откуда и силы взялись! — подгоняя бандита, уже сутки шедшего своими ногами, взвод заторопился к внезапно сошедшему с ума лагерю.
61
Ватерлоо, Ватерлоо Дэй —
62
Неделя перед выплатой жалованья (англ. армейский жаргон).
— Похоже на новое возвращение Солнца, — на бегу поделился впечатлениями Андрей.
Джек кивнул — он знал, как выглядел этот день, даже хронику видел.
Картина лагеря между тем поражала своей фееричностью, и чем ближе они подходили, тем ясней слышались шум, крики, песни — короче, картина сумасшедшего, безоглядного веселья.
Недоумение усилилось, когда их окликнули у прохода через передовую:
— Стой, кто идет?!
— София! — отозвался Фишер.
— Саутгемптон! — навстречу шагнул парень из стрелковой роты. Он улыбался так, словно увидел своих оживших предков, и улыбка выглядела до такой степени дебильно, что Фишер резко спросил:
— Вы пьяны, рядовой?!
— Товарищ лейтенант! — Глаза часового в самом деле были какие-то… с чеканутинкой. — Товарищ! Лейтенант! Сегодня трезвых нет, даже кто трезвый! Сегодня пьяны даже те, кто не пил!
— Что это… — начал Фишер, мельком оглянувшись на своих изумленных солдат.
Часовой перебил его:
— Да вы послушайте, товарищ лейтенант! Сейчас повторять будут! Вот!
Что-то громко щелкнуло вдали, и через могучие усилители раздалось, заглушая шум:
— …Взяли столицу Империи Картелей [63] войска Англосаксонской Империи! — Все узнали голос диктора русской «Орбиты». Странным было то, как он звучал. Отлично поставленный, совершенно безэмоциональный, сочный голос сейчас звенел, из него буквально рвалась, как у мальчишки на первом свидании, радость. Это было не вполне понятно, конечно, что англосаксы наконец-то добили Империю Картелей, это хорошо, вокруг захлопали друг друга по плечам и ладоням. Но… И тут диктор заговорил снова, и каждое его слово было будто гром, в речи слышалась гордая торжественность: — Сегодня… 24 июня… войска Русской и Англосаксонской Империй и конфедеративные отряды… начали массированное наступление… на азиатских фронтах!.. В 12.00 по Гринвичу… войсками свободного мира был взят… последний оплот азиатских фанатиков-людоедов, их столица, город Шамбала! Организованное сопротивление… сломлено! Войска Империй выходят к Индийскому Океану! Отныне… боевые действия широкого масштаба… закончены! Банды бегут в Южной Америке и Азии… на многострадальном африканском Юге… на землях древней Арейи… и побережье Ливийского залива! Брошены сотни единиц техники… запасы снаряжения! Пленных… не будет! Друзья! Это ПОБЕДА! Реконкиста… вступает… в завершающую фазу!
63
Бандитское «государство» в Южной Америке.
И в тот же миг в наступившей в эфире тишине над лагерем загремели гневные голоса, похожие на голоса древних богов Европы, обращающихся к своим отважным потомкам:
Пламя гнева горит в груди! В бой, арийцы, заря впереди! Бей проклятых врагов! Смерть за смерть, кровь за кровь! Пламя гнева, в поход нас веди!Это был марш «Пламя гнева», впервые прозвучавший много лет назад, когда «Империи» человечества были по большей части лишь мечтами двух небольших групп полных веры и отваги полуголодных и озлобленных людей. Говорят, марш представлял собой переделанную кем-то песню старых времен. Но не все ли было равно?
В те годы, когда еще ничего не было ясно. Когда Земля еще полыхала и корчилась в судорогах под ветреными снежными тучами. Когда враг был многолик и вездесущ и говорил нередко на одном с тобой языке.
Этого врага вела не жестокая,
Все было учтено силами, которые двигали врагом.
Кроме двух событий.
Всего двух.
На набережной вымершего и выжженного Владивостока оставшийся человеком человек по имени Николай отобрал у банды людоедов одичалого ребенка, потерявшего от ужаса речь.
На корабле, который напропалую несло к берегам Канады, молодой офицер SAS по имени Эдмунд убил троих скотов, решивших, что настало их время.
И эти два человека не захотели, чтобы ужас взял верх над миром…
…И теперь люди победили. Они твердо знали, что победили. И твердо знали: все, что бы ни затеял сейчас враг, есть просто дикий предсмертный вопль, бешеные трепыхания упыря, пробитого осиновым колом…
Джек застыл, как громом пораженный. Он видел, что Андрей плачет. А потом Дик с серьезным, торжественным лицом поднял автомат стволом в небо, снимая его с предохранителя, и веером выпустил вверх весь магазин.
Глава 3
ТЫ У МЕНЯ ОДНА…
1
Десятая сводная дивизия праздновала победу.
Второе отделение забежало в блиндаж, только чтобы устроить на местах оружие, Андрей еще захватил гитару. Снаружи отделение сразу же рассеялось. Удержаться вместе было просто невозможно: вокруг кипели разговоры, люди плясали, пели, выступали на импровизированных эстрадах, пили, смеялись, звучала музыка, сотни веселых, сияющих, в основном юных лиц кружились водоворотом — живые, ненатужно веселые. Хохочущие… Не обходилось и без серьезной выпивки: известно с давних пор, что русские пьют водку, англичане пьют виски, французы пьют коньяк, а шведы пьют. Но никто не хватал никого за грудки с вечным и одинаковым на разных языках: «Ты меня уважаешь?!» — именно в те моменты, когда уважать спрашивающего как раз очень трудно, и Джек с банкой пива в руке неожиданно оказался рядом с большущей свежей стенгазетой, украшенной карикатурами и надписями, возле которой покатывалась от хохота солидная толпа. Верх листа украшало название «На привале».
Картинка: группа солдат на учениях перед мостом с табличкой: «Мост взорван!» Тут же — эта самая группа шествует по мосту, у сержанта в руках другая табличка: «Преодолеваем реку вплавь!»
Картинка: часовой со зверским лицом направляет на солдата автомат: «Руки вверх!» Тот в самом деле стоит с поднятыми руками, в руках — ящик с надписью: «500 кг».
Картинка: на парашюте спускается полевое оружие, на лафете сидит со зверским лицом десантник и орет: «Снаррряд!!!»
Картинка: орудие, возле него амбал, два ящика снарядов под мышкой, еще два — под другой, второй солдат висит на плече: «Подносчики снарядов прибыли!»
Картинка: двое парашютистов у открытого люка, за которым облака. Один — другому: «Пойдем выйдем?!»
Картинка: летит парашютист с криком: «Браа-ат, за что надо дергать?!» Летящий ему навстречу с земли другой — обгорелый и оборванный — отвечает: «Ничего не дергай! Я уже дернул!»
Картинка: бой, стрелок лежит, держит автомат вверх магазином и говорит сержанту: «С чего вы взяли, что я волнуюсь?»
Картинка: в бинокль двое солдат рассматривают высоту, окруженную толпой атакующих бандитов. Там целуются, ни на что не обращая внимания, штурмовик и санитарка. Один наблюдающий — другому: «Везет же некоторым…»