Там, где мы вместе
Шрифт:
– Готовлю новые предложения по организации и тактике применения крупных авиасоединений, основываясь на опыте первых месяцев воздушных боев. Штабом проведен анализ наших данных и сведений, добытых разведкой. Получается занимательная картина.
– И что же там интересного, чего мы еще не знаем, – усмехнулся я.
– Не скажи. Вопреки сложившемуся мнению, оказывается, что действия нашей истребительной авиации, на начальном этапе войны, были достаточно эффективными. По сведениям, заметь не наших, а противника, за первые две недели боев их потери в самолетах на Восточном фронте, ежедневно выражались трехзначным числом, и когда этот результат мы сможем повторить вновь, не известно. Большие же потери объясняются не тем, что мы плохо готовили пилотов, как это нам пытались вменить в
– И с этим ты хочешь идти к командованию и ткнуть им в лицо бумагами, указав на их же ошибки? Смело, но глупо.
– Нет, конечно. Но так, как мы воюем сейчас, это просто не эффективное расходование материальных и людских ресурсов. Если бы мы в первый месяц войны выдержали такой темп, как задали в самом начале, то немцам пришлось бы кисло. Только опыт предыдущих военных компаний и хорошо отлаженный механизм люфтваффе позволил им справиться с потерями и завоевать господство в воздухе.
Спорить на эту тему я совсем не собирался, так как в целом был полностью с ним согласен и поэтому быстренько перевел разговор на бытовые темы. Однако не удержался и под конец разговора одну идею все-таки подкинул.
– Знаю, что самолетов катастрофически не хватает, – начал я, – и почти все резервы из центральных районов страны уже брошены на фронт.
– Почти? – сразу ухватился за недосказанное Худяков, – а ну-ка порадуй неиссякаемым фонтаном идей.
– Да вот, – решил я начать с напоминания своего прошлого визита, – ты жаловался как-то, что командование не довольно эффективностью штурмовки передовых позиций неприятеля.
– Было дело, – сразу согласился он, с нетерпением ожидая продолжения.
– А я вот вспомнил, как мы в первый месяц войны, вылетая к немцу в тыл на задания, попутно брали с собой разный непредусмотренный инструкцией боеприпас. Ну, бомбы различные самодельные, – добавил, увидев у него на лице не понимание. – И не делай такое лицо, сам в сводку включал результаты наших «бомбежек».
– Как же, помню. И хвалили нас за это и ругали. По-разному выходило. А ты к чему клонишь, что бы мы на связные бипланы бомбы подвешивали. Так, на мой взгляд, овчинка выделки не стоит, ты Р-5 с этой летающей этажеркой не путай. Сколько там, у У-2 полезная нагрузка? Килограмм 200?
– Да хоть бы и так, а ты Сергей Александрович на это дело шире взгляни. Сколько их перед войной наклепали? Побольше десяти тысяч и все до сих пор в строю. Просты и надежны в обслуживании, ремонтнопригодны даже для новичка, ну а летные характеристики и сам знаешь. Это пилота истребителя специально готовить нужно, а на У-2 любой полетит, настолько он прост и устойчив в полете. Ведь все мы на них летать и начинали-то. Не зря же его «летающей партой» зовут. Подумай, сколько пилотов мы в кратчайший срок призвать сможем? Да только через ОСАВИАХИМ тысячи парней и девчонок прошло. А теперь представь не один или пару У-2, а полк, который ночью «утюжит» немецкие окопы с максимально низких высот. Тихонечко, с приглушенным двигателем подошел и «сыпь» сверху на окопы хоть бомбы, хоть просто ручные гранаты.
– Постой, постой, – озадачился Худяков, – это ты предлагаешь концепцию малых, или сверхлегких ночных бомбардировщиков?
– Это ты командованию предлагай, – не согласился я, – со всеми выкладками и планами, с расчетом сил и средств, штатным расписанием и материальной базой. Все как положено. Я же только идею подкинул, и очень, на мой взгляд, даже стоящую.
Конечно стоящую, мне ли не знать как немцев «Рус фанер» доставали. Один только полк «Ночных ведьм», за всю войну, более миллиона килограмм бомб на противника вывалил. За короткий период так немцев «достали», что за сбитый «У-2», между прочим, железный крест давали, это ли не показатель эффективности. А в нашем случае получаем обычный Российский вариант – «дешево и сердито». И почему эта идея до сих пор не получила реализацию не понятно. Я точно знаю, что не одни мы немцам так по ночам «гадили», но это
Однако посидеть подольше и обсудить все более подробно нам не дали. Его отвлекли на текущие вопросы мои бывшие коллеги, а меня ждали в разведотделе.
Корнев был занят, и мне пришлось общаться с одним из его замов. Теплой встречи не получилось, но и всех собак на меня вешать не стали. Это была не первая и, к сожалению, не последняя неудачно проведенная операция. Да и к тому же, основная задача, а именно выброска бойцов отряда, все-таки выполнена, а то, что не так как предполагалось, так на то и война. Было бы все легко и просто – давно немца назад прогнали. К тому же, неожиданно обозначилась еще одна проблема куда больше беспокоящая начальство, о которой я даже не мог подумать, а именно, нехватка обычных патронов, точнее пороха для их изготовления. Сказывалась потеря складов и передислокация части заводов вглубь страны, из-за чего поставки боеприпасов с военных предприятий юга полностью прекратились. Если к нехватке снарядов все уже привыкли – тяжело, но терпимо, то, как воевать без патронов, еще ни кто не придумал. Пока это не носило критический характер, но с вопросами снабжения отрядов за линией фронта стали возникать проблемы. Да и взрывчатка, которую, я с таким трудом добыл для осуществления операции, за неполную неделю активных действий, подошла к концу. В связи же с новой директивой Ставки на укрепление обороны, все резервы были брошены на создание минных заграждений и огненных полей, это когда в землю закладывались тысячи бутылок с зажигательной смесью, с возможностью их одновременного или частичного подрыва для создания сплошной стены огня.
Конечно, о снабжении в первую очередь голова должна болеть у тыловиков, но проблема неприятная. Мы на своем стрельбище ежедневно расходуем несколько тысяч патронов, и сокращать это количество не собираемся. Благо, что я своевременно вывез с трофейного склада их пару-тройку миллионов штук, пусть калибром под немецкий карабин, но для нас так даже лучше получилось, не отберут. Однако и этот запас не бесконечен, да и про отечественное оружие забывать не стоит, его у нас тоже достаточно. Надеюсь, что выкрутимся, а там глядишь и американцы с «Ленд-лизом» подтянуться.
А вот, что делать со взрывчаткой, в которой остро нуждаются диверсионные группы и партизанские отряды я не знал, так как и так вычерпал все доступные мне резервы. Проведенная операция уже доказала свою эффективность, которая при немецком наступлении должна возрасти многократно. Там цена своевременно доставленного горючего и боеприпасов, вырвавшимся вперед бронетанковым соединениям, просто неоценима. Остановятся танки, и наступление захлебнется, а разгромить оторвавшиеся от основных соединений и ограниченные в средствах мобильные немецкие группы, нам вполне по силам. На этом, в свое время, и строилась тактика партизанской войны – отрезать основные силы от линий снабжения, обессилить их, а затем уничтожить по частям. Да вот не получилось, оказалось, что это наши части не в состоянии воевать, оказавшись в окружении. И это в местах, казалось бы самой природой созданной для ведения успешной партизанской войны. Вместо этого красноармейцы и командиры с обреченной упертостью, теряя оружие и снаряжение, голодные и больные шли в сторону фронта, боясь обвинения в предательстве, если останутся на оккупированной территории.
Однако сейчас на первое место, для оставшихся в тылу врага групп, выходила задача своевременного предоставления сведений о передислокации войск противника для последнего, как считали в ставке Гитлера, и решительного удара по Москве. Из истории мне известно, что на первые числа октября назначена операция «Тайфун», и уже сейчас началась переброска войск и пополнение, потрепанных сентябрьскими контрударами РККА, частей. Я лично, по данному вопросу, инструктировал, чуть ли не каждую группу, забрасываемую нами в последнее время. Все командиры предупреждены о готовящемся наступлении и перечне вопросов, которые они должны прояснить и передать в кратчайшие сроки.