Там, где мы вместе
Шрифт:
И первые результаты уже получены. Всеми видами разведки отмечено выдвижение немецких корпусных штабов, ближе к фронту. Так в Невеле сосредотачиваются штабы и части 57 механизированного, а так же 41 и 56 армейских корпусов. Перемещение самих частей производится скрытно, по возможности в ночное время. Авиационное прикрытие и дальнейшее обеспечение всей операции осуществляет 2-й воздушный флот фельдмаршала Кессельринга в составе двух авиационных и одного зенитного корпусов, которые активно пополняются новыми самолетами и экипажами.
Одновременно с этим начато проведение целого комплекса мероприятий по дезинформации нашей разведки и контрпартизанским действиям. В частности все мужское население прифронтовой полосы, призывного возраста, планировалось вновь согнать в концентрационные
Концентрация немецких войск за короткий срок достигла такого предела, что в перехваченном донесении Генерал-квартирмейстера Вагнера было указано: «Положение со снабжением горючим войск группы «Центр» тяжелое из-за того, что сосредоточение большого количества моторизованных соединений предъявляет к снабженцам неслыханные требования. Необходимо ежедневно доставлять 19 составов с горючим! Требуется, что бы в районах, которые не являются непосредственно районами боевых действий, соблюдалась его строжайшая экономия…».
Еще больше порадовал приказ командующего тылом группы армий «Центр» генерала Макса фон Шенкендорфа о том, что из-за действий партизан выведена из строя часть системы железных дорог в районе Смоленска, поэтому 6-я армия будет полностью снабжаться через район группы армий «Юг».
Не смотря на принимаемые немцами меры по обеспечению секретности перевозок, бойцам наших диверсионно-разведывательных групп, удалось установить, что в районе Рославля начато сосредоточение соединений 4-ой танковой группы, перебрасываемых с Ленинградского фронта. Уже прибыл 41-й моторизованный корпус вместе со штабом группы и ожидается подход 1-й и 6-й танковых, а так же 3-й моторизованной дивизий. А вот как этой информацией распорядилось наше командование мне было неизвестно, а в моих советах командиры с гораздо большими звездами естественно не нуждались. Сейчас целые штабы, обладая огромным массивом всевозможной информации, пытались просчитать ситуацию и определить направление главного удара противника. Пока же, из шести рассматриваемых вариантов, предпочтение отдавалось массированному прорыву вдоль Минского шоссе, которое прикрывала 16-я армия Рокоссовского.
Глава 10
Словно желая дать небольшую передышку в последнюю неделю сентября, погода радовала хорошим поведением. Солнышко смотрело сверху с веселым задором, а я отвечал ему взаимностью. С утра отправил на станцию заводчан, срок командировки у которых закончился. Андрей Андреевич, очень довольный проведенными полевыми испытаниями новой техники, долго тряс мне на прощание руку, заверяя, что он теперь мой вечный должник. В нашем распоряжении они оставляли БМП и один танк, оснащенный крупнокалиберным пулеметом, или как не очень уважительно характеризовал Т-60 бывалый танкист из дислоцировавшейся неподалеку танковой бригады, танкетку. Небрежно бросив, после его осмотра: – «Гроб на гусеницах». Потом подумав, добавил: – «Как впрочем, и любой другой». Второй, вооруженный авиационной пушкой они забирали с собой, так как, скорее всего он и пойдет в серию, причем уже с начала следующего месяца. Завод без дела не простаивал, и пока шли испытания, они уже готовили к запуску конвейер.
Настроение могло бы быть прекрасным, если бы не понимание того, что я ни чего кардинально в сложившейся ситуации изменить не могу. Казалось, что командование фронта и Генштаб живут какой-то своей, оторванной от действительности жизнью.
Разведке довольно точно удалось установить, что всего на Западном направлении сосредотачивается около 80 вражеских дивизий. А в районе Духовщины, против восьми дивизий 19-й и 30-й армий немцы уже расположили семнадцать своих. Причем полностью укомплектованных, то есть доведенных до штатного расписания в 18 тысяч солдат и офицеров. В наших же войсках численность личного состава колебалась от 7 до 9 тысяч штыков, вместо положенных 10–12. Но, ни каких кардинальных изменений в обороне предпринято не было. По крайней мере, я ни чего об этом не знал, хотя последние дни зачастил в разведотдел и штаб фронта, стараясь обратить внимание на еще один ударный танковый кулак, готовящийся
– Оставь ты эти свои бредовые идеи, – сказал как-то один из знакомых штабистов, – военная история не знает случаев, когда на одном операционном направлении были бы сосредоточены сразу три танковых группы такого размера. А две нам уже известны.
– Но, танки-то наши разведчики своими глазами видят. И считать еще не разучились, – пытался я отстоять свою правоту. – Специально задание давали «языка» взять. И он все подтвердил.
– Немцы мастера нам дезинформацию подкидывать. Не хочешь прослыть тактически безграмотным дураком – не лезь на чужое поле. Тут и без тебя стратегов хватает. Вон в курилку за штабом зайди, еще и не таких прогнозов наслушаешься.
И вот как в таких условиях «историю вершить». Я-то думал, что сейчас, почти на блюдечке, преподнесу планы противника об окружении наших войск под Вязьмой и завертится военная машина, готовя врагу жестокий облом. Но видно рокировка командующих фронтами сыграла не в лучшую сторону. Конев пока не набрал такой мощи и авторитета, что бы спорить со ставкой. Но хотя бы, через Пономаренко и Военный совет удалось убедить его, о необходимости направить телеграмму в Генштаб и Главковерху, с указанием примерных сил и мест сосредоточения немецких войск, в надежде, что там сделают правильные выводы.
Зато, убедившись в эффективности действий наших пока еще не совсем партизанских отрядов, руководить ими кинулись все, от политических до военных органов. Указания пошли от различных отделов ЦК ВКП(б) и территориальных обкомов; Главного Политуправления РККА; Четвертого управления НКВД; Военных советов и разведывательных органов фронтов и армий. И всем было необходимо срочно увеличивать количество и численность отрядов, даже в ущерб боевой эффективности. При этом задачи ставились такие, что только диву даешься, разве, что Гитлера живьем поймать не просили. И главное, что о снабжении даже самым необходимым, ни кто особо и не задумывался. Партизаны же, вот пусть сами себя и обеспечивают. А о том, что получить за линией фронта в достаточном количестве средства для организации подрывных работ, а именно капсюлей, детонаторов и прочего минно-взрывного имущества, только за счет трофеев просто не реально, ни кто и знать не желал. Практика же показала, что даже самые удачливые командиры, самостоятельно могли по максимуму удовлетворить свои потребности только на 10–15 %.
Эта неделя пролетела как один день – события, разогнавшись, неслись дальше, полностью игнорируя мои потуги направить их в нужное русло, а затем с успехом улетели под откос, подарив надежду на возможность все исправить. Началось все с того, что вчера в ночь сорвалась запланированная заброска в немецкий тыл, с таким трудом выбитой взрывчатки и минно-взрывного снаряжения. Потому, что утром 27 сентября, из штаба 23-й авиадивизии поступило боевое распоряжение, в котором предписывалось: одним кораблем выполнить специальное задание разведотдела ВВС Западного фронта, еще одним выбросить листовки в указанном районе, четырьмя кораблями уничтожать матчасть самолетов противника на северном аэродроме Смоленска, еще четырьмя тоже самое, и одновременно, проделать на его южном аэродроме, а последние восемь машин направить на бомбежку скопления войск в районе станции Кадымово. Исходя из распоряжения, в бой следовало послать 18 кораблей, а исправных было только 11. Командование полка за голову схватилось, как на «тихоходах» успеть выполнить такое задание за одну ночь. Про нас сразу и напрочь забыли.
Подозревая, что перед немецким наступлением, такие задачи будут ставиться все ближайшие дни, а точнее ночи, я, проводив заводчан, помчался в разведотдел фронта решать вопрос с заброской. Встретили меня с распростертыми объятиями, вот только по совершенно другой причине. Ни чего не объясняя, адъютант Корнева протащил меня через все здание и чуть ли не силой втолкнул в кабинет своего начальника. И теперь, сидя напротив двух старших командиров, я и с замиранием сердца слушал задание, понимая – вот он мой шанс все изменить в лучшую сторону. По крайней мере, помочь Красной Армии избежать ужасающих потерь в Вяземском котле.