Там, где мы вместе
Шрифт:
– По линии Коминтерна была получена информация, что после завершения боев под Киевом, на 24 сентября, было назначено и проведено большое оперативное совещание всех командующих танковых и пехотных армий на нашем участке фронта с участием Браухича и Гальдера, а 26 сентября издан приказ на наступление. – Корнев сделал паузу, давая возможность вставить слово, присутствующему в кабинете крупному мужчине в военной форме, без знаков различия. Тем самым показывая, кто является инициатором разговора, и определяя его статус как минимум старшим майором госбезопасности.
– В Главном Управлении спланирована и силами специально созданной группы успешно проведена операция по перехвату штабного офицера, который должен был доставить один из экземпляров приказа в войска. В условленное время группа вышла на связь и подтвердила, что копия приказа у них, но противником ведется интенсивное преследование и отойти в заданный, для эвакуации, район они не могут. Такой случай, при разработке операции, был предусмотрен, и группа ушла на запасной маршрут. А затем начались
– Все готовилось в спешке, так, что проблемы были на всех этапах подготовки и реализации, – оправдал его надежды гэбэшник. – Но в группу вошли только опытные сотрудники, имеющие богатый опыт подобных операций.
– «И где это они успели наработать подобный опыт», – мысленно усмехнулся я. – «Не иначе как внешняя разведка. Хотя о чем я? Дайте время и из наших орлов, что сейчас готовим, бойцы не хуже получатся».
– Собственно, во многом и поэтому, захват прошел успешно, – продолжил собеседник. – Но группа действовала в незнакомой местности, практически без подготовки, поэтому качественно оторваться от преследователей не смогла. На этот случай предусматривалось несколько вариантов действий. И судя по дальнейшим событиям, реализовался самый худший. Радист вышел на связь на запасной частоте и чуть ли не открытым текстом стал диктовать пункты приказа. Для нас это сигнал, что группа разделилась. Два человека ушли к тайнику, а основная часть «повела» преследователей за собой пока не оказалась блокирована или окружена. А для немцев это должно означать, что документы по-прежнему у преследуемой части отряда. На месте боя они, при любом исходе, найдут остатки портфеля и обрывки от «в спешке уничтоженных», документов. Что, по идеи, должно убедить их, в пресечении утечки сверхважных сведений. Возможно, что кто-то из ребят вырвется и даже доберется к партизанам, но немецкое наступление начнется через несколько дней и дорог каждый час. Поэтому командованием принято решение направить к тайнику человека, легко ориентирующегося на вражеской территории и способного адаптироваться к быстро меняющимся условиям. Время на подготовку до вечера. Срок на выполнение задания сутки. Значит, послезавтра с утра документы должны находиться здесь.
– Судя по тому, что задача ставится мне, то и сбор группы тоже на мне.
– Ни какой группы не будет, – огорошил меня собеседник. – Район насыщен немецкими войсками сверх всякой нормы. Плюс после проведения акции туда, на прочесывание местности и блокирование дорог, дополнительно переброшены крупные полицейские силы. Да, лесисто-болотистая местность дает шанс на скрытое продвижение, но значительно увеличивает время пребывания в немецком тылу. А время это роскошь, которую мы себе позволить не можем. Как я уже говорил, крайний срок выполнения задания это утро послезавтрашнего дня.
– И как я за такой срок смогу обернуться, – искренне удивился я. – Положим с заброской все понятно, но обратно, я что на поезде поеду.
– Туда и обратно полетите на самолете, – еще больше удивил он, – причем на немецком.
– А… – начал я. Но тут же был остановлен жестом руки.
– Не перебивайте, пожалуйста. Операция продумана в мельчайших подробностях, и выбор именно вашей кандидатуры тоже не случаен. Учтено и то, что вы имеете летную подготовку, и то, что в молодости закончили разведшколу. Ваши действия в немецком тылу, по поиску «группы Болдина», были всесторонне изучены и признаны хоть и не бесспорными, но достаточно эффективными. Минусом идет слабое владение языком противника, но и этот факт учтен при подготовке. Будете изображать из себя офицера словацкой армии.
– Так я и словацкого не знаю, – не смог удержаться от реплики, чем вызвал небольшую гримасу на лице собеседника.
– Раз уж, слабо владея языком врага, смогли неплохо справиться с ролью немецкого офицера, то во многом родственный язык проблемой не станет. Словацкие националисты, одними из первых поддержали Гитлера и приняли активнейшее участие в захвате Германией Чешской Республики, а почти стопятдесят тысяч из полуторомилионного населения страны, считают себя немцами, – продолжил он, ни чем другим не высказывая своего недовольства. – Поэтому они и считаются надежным и проверенным союзником, хотя их участие в боевых действиях серьезно не рассматривается, значит и отношение к ним в войсках соответствующие. К тому же вы будете представляться реально существующим капитаном Словацкой армии с настоящими документами, проводящим инспекционную поездку мест, где в ближайшее время, в тылах наступающих войск охрана железнодорожных коммуникаций будет передана частям одной из их дивизий, выведенным с территории Украины. При проверке эта информация будет подтверждена в штабе их Экспедиционного корпуса. Правда к истечению срока задания, они объявят о его пропаже, так как он и так вторые сутки находится у партизан, но это уже будет неважно.
«Неважно!? Это для них неважно, а для меня?» – Мысленно усмехнулся я, – «но как четко, и главное быстро сработано. Даже озаботились легендой, документами прикрытия и обеспечением подстраховки. Это точно внешняя разведка, армейцы пока настолько качественно не работают».
План же операции был восхитительно прост, как все гениальное. Я, перед рассветом, на трофейном лёгком самолёте Шторьх Fi 156, который с 1937 года производился не только Германией, но и ее союзниками, а кроме основной военной специальности разведчика и корректировщика,
Как бы не казалось все просто, а на уточнения и согласование различных деталей потратили почти два часа времени, отдельно остановившись на экипировке. От предложенной военной формы словацкой армии я отказался, так как имел в своем распоряжении более чем подходящий для данного случая трофейный камуфляж, с неплохим обвесом. К которому замечательно подходили, дополняя образ, трофейные же Маузер и один из кортиков Люфтваффе образца 1937 года в дорогих ножнах. Это подчеркнет мой статус и многое скажет знающему вояке второго, а то и третьего срока службы. Простому летчику такие кортики не вручались, а я все-таки представляю союзника, глядишь, и проявит патруль больше уважения к воевавшему камраду. Брать, имевшийся у меня в единственном экземпляре, более престижный охотничий «Хиршвангер» в наградном исполнении, посчитал излишним, а то мало ли на кого нарвешься. Не дай бог, получится как в Москве с часами, снятыми с немецкого офицера, и наоборот привлечешь к себе излишнее внимание. Очень не хотелось расставаться с ППШ, тем более, что немцы, захватив наши склады ими охотно пользовались, но получив твердое нет, настаивать не стал. Мой Маузер тоже не плох, в случае крайней необходимости от двух-трех человек я отобьюсь, а если нарвусь на каких-нибудь спецов, то тогда и пулемет не поможет. Еще свежи воспоминания, как водитель Скаута, практически со спущенными штанами, нас чуть «под орех» не разделал. Здесь одна надежда – на быстрые ноги.
Перед тем как покинуть кабинет Корнев мне еще раз напомнил: – «Основное карта, которая прилагается к приказу. Доставить любой ценой».
Назад я летел уже на трофейном Шторьхе, осваиваясь с управлением, под присмотром опытного пилота. Налет часов у меня не большой, так как готовили то меня на штурмана-наблюдателя, но и самолет не самый сложный, чем-то даже схожий с нашим учебным У-2. Правда, комфорта, как это до сих пор в моем времени, по сравнению с отечественным транспортом, куда больше. К тому же, кабина, полностью застекленная и можно свободно общаться, получая нужные подсказки и рекомендации. Говорят, что перед самой войной в одном из наших КБ, на основе доставшихся при присоединении Прибалтики трофеев, готовился к выпуску подобный самолет под рабочим названием «Аист», но теперь, наверное, уже не до его серийного производства, а жаль – машина очень удобная и с отличным обзором. Третьим в кабине находился старший лейтенант НКВД, который пробудет со мной до самого отлета в немецкий тыл. Официально он выполняет роль инструктора по моей подготовке, но больше это похоже на конвой, ограничивающий меня от лишних контактов.
Время военное, поэтому в лагере ни кто моему внезапному отлету на задание не удивился, и с расспросами не лез. У нас это и так не принято, а тут еще и сотрудник в форме от известного ведомства маячит. Камуфлированная куртка и другая экипировка нареканий со стороны сопровождающего не вызвали, а петлицы надпоручика на кителе пришлось пришить заново, так как в словацкой армии звания обозначаются звездами. Еще он достал из принесенного вещмешка фуражку со знаками различия, явно копировавшими немецкий стиль, и набор продуктов, которым мне предстояло заменить свой сухпай. Да не густо снабжают немцы союзничков, как-то не вяжется это с образом первых и преданных друзей рейха. Я сразу решил, что есть эти «эрзацы» стану только в крайнем случае, и под неодобрительным взглядом лейтенанта, положил сверху половину каравая домашнего хлеба и приличный кусок сала крестьянского посола. Эти продукты подозрения не вызовут, их можно как купить, так и просто отобрать у гражданского населения. Второй способ применялся на захваченных территориях активнее и охотнее. С сожалением снял с «облегченки» подсумки под коробчататые магазины к ППШ. У Маузера длинных магазинов на 40 патронов всего два, вместо шести к автомату, и это сильно урезает возможность ведения боя. Будем надеяться, что стрелять не придется. Все остальное в экипировке и рюкзачке, оставил без изменения, только добавил несколько штук наших новых гранат.