Там, где правит любовь

Картленд Барбара

— А я хочу выпить за самого прекрасного мужчину в мире, за моего… мужа! — возразила Полина.

Она лишь пригубила вино, и принц, отодвинув свое кресло, помог ей встать.

— Это был такой длинный день для тебя, дорогая, — сказал он, — тебе пора ложиться.

Полина ничего не ответила, но принц, взяв ее руку в свою, почувствовал, что пальцы девушки дрожат.

Они поднялись в спальню, освещенную мягким светом горящих свечей.

Принц закрыл за собою дверь и сказал:

— Послушай меня, родная. Пусть

ты ни разу не пожаловалась мне, но я понимаю, что тебе пришлось пережить за эти несколько дней, пока мы выбирались из России.

Он обнял ее за плечи и продолжил:

— Я должен признаться, что восхищен твоей смелостью.

— Но ты… ведь… был со мной, — прошептала Полина.

Она придвинулась к нему, и принц поцеловал ее в лоб.

— И теперь, — продолжал он, — если ты хочешь спокойно отдохнуть этой ночью, я все пойму.

Полина подняла на него глаза, и Максимус добавил:

— Я хочу тебя… О боже, я так хочу тебя! Но я люблю тебя и поэтому понимаю, что не стоит торопить события.

Полина подумала, что ни один мужчина не смог бы более проникновенно поведать ей о своих чувствах.

Она весьма смутно представляла себе, что делают мужчина и женщина, предаваясь любви, но когда принц поцеловал ее, она почувствовала его возбуждение.

Как почувствовала и в поезде, что принцу нелегко было сдерживать себя и не переступать проведенную им самим черту.

Так же, как он был готов во имя любви пожертвовать карьерой в России, отречься от престола в своей стране, теперь принц собирался отказаться от наслаждения их первой брачной ночью, если бы того пожелала Полина.

На мгновение она замешкалась, с трудом подбирая слова, которые могли бы выразить ее чувства, а затем, уткнувшись лицом в его шею, прошептала:

— Это наша… первая ночь, и я… Максимус, дорогой… Я хочу стать… твоей женой!..

Единственная оставленная принцем свеча догорала. Полина лежала в его объятиях.

Шторы были раздвинуты, и в окне виднелись залитые лунным светом вершины гор и небо, усеянное мириадами звезд.

Полина повернула голову и коснулась щекой плеча принца.

— Когда ты в первый раз поцеловал меня, мне показалось, что ты вознес меня к звездам, а теперь… я знаю, так оно и есть. Мы… живем в небесах!..

— Я чувствую то же? И как только я мог подумать, что ты недосягаема для меня, как звезда?

— Я и не знала, что любовь так прекрасна?..

— Ты счастлива со мной?

— Я так… счастлива!.. Но скажи… Яне… разочаровала тебя? Он тихо рассмеялся:

— Как ты могла подумать такое? Ведь ты само совершенство?.. Совершенство, которое я так долго искал.

Полина еще ближе придвинулась к нему и сказала:

— Ты знаешь, я… неопытна в любви, но с тобой я почувствовала, что ты… даришь мне свет солнца, звезд и луны и мы оба… словно прикасаемся к чему-то божественному…

Она

помолчала.

— А… с другими… женщинами… у тебя было так же?..

Принц нежно повернул ее лицо к себе.

— Я ждал этого вопроса, милая. Позволь мне сказать тебе, что, если бы мы сейчас вновь стояли перед алтарем, я мог бы признаться, что та радость и то наслаждение, которое мне доставляешь ты; нельзя сравнить ни с чем испытанным мною прежде. Он поцеловал ее в лоб и добавил:

— Ты — та любовь, которую я искал, любовь духовная, святая, и я клянусь, что подобного чувства не испытывал ни к кому.

Полина слабо вскрикнула от счастья, обняла принца и притянула его к себе.

— Я люблю тебя… Люблю тебя!.. Как мне доказать тебе свою любовь?.. И как показать тебе, насколько я счастлива от того, что ты… любишь меня.

— Чтобы высказать словами всю мою любовь к тебе, потребуется целое столетие, — сказал принц, — поэтому давай начнем прямо сейчас, тогда, я надеюсь, у нас хватит времени.

— Но даже… целого столетия… мне будет мало!

В голосе Полины звучала такая страсть, которой принц не замечал раньше.

Она, словно цветок, распускалась навстречу солнцу. Ему еще предстояло обучать ее искусству любви, но это обещало стать самым восхитительным и волнующим делом его жизни.

Он поцеловал ее веки и изогнутую линию бровей, потом коснулся губами кончика носа и губ. Полина замерла в ожидании.

— Я люблю тебя, — шептала она, задыхаясь от страсти. — Я люблю тебя, и… чувствуя, как бьется… твое сердце рядом с моим, я… понимаю, что и ты… любишь меня!..

— Вот ты и сама возбуждаешь меня, — сказал принц. — Раньше ты не ведала, как это делается, моя милая, но в будущем тебе не отыщется равных!

— Мне… не нужно этого делать?.. — совсем по-детски спросила она. Он рассмеялся:

— ТЫ будешь это делать независимо от своего желания, но для меня невообразимо сладостно, что ты сама этого хочешь, моя родная!

И он целовал ее снова и снова. Страстно, властно, требовательно.

Она чувствовала дрожь, пробегавшую по всему ее телу, и солнечные лучи снова пронзали ее, только еще жарче, сильнее, непреодолимее!

И снова они вознеслись к звездам, и не существовало больше ничего, кроме его рук, его губ, его тела и его любви.

Лишь три недели спустя они покинули замок Лиденбург и отправились в путь, к подножию гор, в Вильденштадт.

Полина оделась в свое лучшее платье и выбрала очаровательную шляпку. Она очень волновалась, представляя, какой прием ждет их во дворце.

Принц написал своему отцу об их приезде, женитьбе и о том, где проводят свой медовый месяц.

Ответа на письмо не последовало, и было непонятно, решил ли великий герцог пока не беспокоить молодоженов или же был чересчур разгневан.