Там, где ты
Шрифт:
Она наморщила лоб, притворяясь смущенной:
— Извините, Сэнди, не имею представления, о чем вы. Честно, не помню.
Я не поверила.
— Вы сказали ему, чем я на самом деле занимаюсь?
На ее лице опять сменилось выражение — оно стало таким же напряженным, как во время нашей вчерашней сцены на кухне.
— Да, конечно, теперь он знает, но тогда не знал.
— Когда тогда?
— Когда встретился с вами.
— Понятное дело, не знал. Я и не думаю, что Иосиф ясновидящий, просто хотела узнать, как он меня назвал. — От огорчения я даже остановилась. —
Она покраснела.
— Придется вам спросить у него, потому что я не знаю. Наверное, он говорил на диалекте кисуахили, а я в нем ни бум-бум.
Стало окончательно ясно, что она лжет, и путь мы продолжили в молчании. Я снова взглянула на часы, волнуясь из-за того, что вскоре мне придется передавать разным людям послания из дома, от членов их семей. Послания, которые они каждую ночь составляли в молитвах. Послания, которые в конце концов будут доставлены адресатам. Смогу ли я точно передать их чувства, вот в чем вопрос. Накануне я сказала Хелене правду: я необщительный человек. То, что я занимаюсь розыском людей, вовсе не означает, что мне нравится проводить с ними время. Мне, конечно, хотелось узнать, куда подевалась Дженни-Мэй, но я вовсе не стремилась отправиться вслед' за ней и не мечтала о ее возвращении.
Хелена, как всегда, инстинктивно поняла, что я чувствую.
— Так здорово было впервые за долгие годы рассказать Иосифу о моей семье, — тихо проговорила она. — Мы проговорили о родителях, пока меня не сморил сон, и они снились мне до самого восхода солнца. Я видела мать, и ее организацию, и отца, и как он искал меня… — Она опустила ресницы. — Сегодня утром я проснулась, толком не соображая, где нахожусь, потому что во сне несколько часов провела там, где выросла.
— Простите, если огорчила вас, — извинилась я. — Не совсем понимаю, как сообщить людям, что именно их близкие хотели бы им передать.
Мы шли по дороге, и я крутила часы вокруг запястья, словно пытаясь повернуть время вспять, но оно продолжало равномерно тикать у меня на руке.
Хелена шире раскрыла глаза, и я увидела, что у нее на нижних ресницах дрожат слезинки, медленно собираясь в одну большую.
— Не принимайте это на свой счет, Сэнди. После ваших слов на меня снизошло умиротворение — а как могло быть иначе?! — Ее лицо просияло. — Я проснулась, зная, что у меня есть мать, которая по-прежнему беспокоится обо мне. Сегодня я чувствую себя защищенной, словно укутанной в невидимое одеяло. Знаете, вы не единственная, кто получил ответы на вопросы, мучавшие вас всю жизнь. Я как будто вижу их на фотографиях. Целый фотоальбом — и всего за одну ночь.
Я просто кивнула. Что тут скажешь?!
— Вы сумеете поговорить с ними. Я знаю, у вас получится даже лучше, чем просто хорошо. Сколько там осталось до встречи?
Я взглянула на запястье.
— Полтора часа.
— Ну вот, значит, ровно через девяносто минут они все будут здесь, мечтая, что проживут маленький кусочек своей жизни, подзывая с балкона Ромео, или убегут от обыденности, изображая великих лицедеев.
Я
— А все, что они услышат сверх того, будет бонусом, и не важно, как вы это сформулируете.
— Спасибо, Хелена.
— Не за что. — Она ободряюще похлопала меня по руке, и я попыталась окончательно справиться со страхом.
Потом сосредоточилась на своей одежде.
— Есть еще одна проблема. Я уже несколько дней хожу в этом спортивном костюме, так что мне бы надо переодеться. Можно у вас что-нибудь одолжить?
— Об этом не беспокойтесь, — ответила Хелена, направляясь к деревьям. — Подождите, я вернусь через минуту.
— Куда вы?
— Минутку… — Голос ее исчез в темноте, а вместе с ним черные волосы с проседью и трепещущая лимонная шаль.
Я нетерпеливо постукивала ногой, пытаясь угадать, куда она ушла. Нельзя сейчас потерять Хелену. Далеко впереди я углядела огромную фигуру Иосифа, выходившего из леса с поленьями в одной руке и топором в другой.
— Иосиф! — позвала я.
Он заметил меня и помахал топором: не сказать, чтобы жест был очень ободряющим. Впрочем, он зашагал ко мне. Лысая голова сияла, словно полированный черный мрамор, а безупречная кожа делала его моложе своих лет.
— Все в порядке? — озабоченно спросил он.
— Да, думаю, в порядке… А вообще-то не знаю, — смущенно добавила я. — Хелена только что исчезла в лесу, и…
— Что? — Его глаза потемнели.
— Нет-нет, я вовсе не хотела сказать, что она исчезла. — Я осознала свою ошибку. — Она ушла, пошла между деревьями пару минут назад.
Здесь никто никогда не исчезал, поэтому неудивительно, что Иосиф встревожился.
— Она велела мне ждать ее.
Он положил топор и взглянул на лес.
— Она вернется, девочка-кипепео. — Его голос звучал ласково.
— Что это значит?
— Это значит, что она придет сюда, — улыбнулся он.
— Нет, я не об этом. Что значит это кенийское слово?
— Это вы, — лениво протянул он, не отрывая взгляда от деревьев.
— То есть?
Не успел он ответить, как снова появилась Хелена, таща за собой что-то похожее на дорожную сумку.
— Вот, нашла для вас. Ой, привет, любимый. Мне казалось, что я слышу, как ты где-то там стучишь по деревьям. На чемодане написано «Барбара Лэнгли из Огайо». Будем надеяться, что вам повезло, и у Барбары из Огайо длинные ноги. — Она опустила чемодан возле меня и отряхнула руки.
— Что это? — изумилась я, изучая багажную бирку на ручке. — Это должно было улететь в Нью-Йорк больше двадцати лет назад.
— Класс, у вас будет отличный наряд в стиле ретро, — пошутила Хелена.
— Не могу носить чужие вещи, — запротестовала я.
— Почему бы и нет? Вы же собирались надеть мои, — усмехнулась Хелена.
— Но вас я знаю!
— Зато не знаете человека, который носил их до меня, — поддразнила она, увлекая меня за собой. — Пошли, пошли. Сколько времени у нас осталось? Пора уже двигаться на прослушивание. — Она объяснила Иосифу, в чем дело, и он торжественно кивнул, а потом снова взял топор в руки.