Там, где Тянь — Шаньские горы

Фадеев Юрий Иванович

На уровне подсознания возникло смутное чувство тревоги. Ощущение необычайной лёгкости и умиротворения, сопоставимое с состоянием глубокой медитации, медленно покидало меня. Дрогнули и слегка приоткрылись веки — вокруг смутные силуэты в серебристо — белом.

— Неужели я на Земле? — беспокойно мелькнула мысль. Волнение было подобно всплеску прямой на осциллографе. Однако умиротворение вновь охватило меня и окунуло в блаженную невесомость…

Однокашники. ру

Эссе

«Чем

дольше живём мы, тем годы короче, тем слаще друзей голоса».

Булат Окуджава

В качестве предисловия

Малую родину, как и родителей, не выбирают. Нас «русских азиатов» из небольшого города в Средней Азии — выпускников школы пятидесятилетней давности, разнесло по стране учиться и работать, как осенние листья по ветру. Развал Советского Союза и массовый исход русских из Средней Азии, подразумевая под «русскими» отнюдь не этнос, довершил процесс нашей разобщённости.

Найти место на исторической родине, где тебя никто не ждал, было непросто. Увы, Россия не Израиль для евреев, не Германия для российских немцев и не Казахстан для казахов.

Прошли годы. У многих романтических натур, и я здесь не исключение, появилось естественное желание узнать судьбу своих школьных и студенческих друзей.

Конечно, годы изменили нас до неузнаваемости. Моя школьная подружка с русой косой до пояса сейчас наверно седая старушка. Можно себе представить: вот она подходит, с недоумением смотрит на тебя и невольно произносит:

— Господи, что с нами сделало время!

Да, время безжалостно обошлось с нами! Я бы тоже с трудом узнал её и при этом остро почувствовал бы, что меня заодно с ней чудовищно обездолили, лишили былого очарования, что поруганы все мои юношеские воспоминания.

Как с этим быть? Не общаться? Не встречаться? Ограничиться фотографией нежной, целомудренной девушки с косой?

Владимир Набоков в стихотворении «Первая любовь» на этот счёт высказался довольно безжалостно:

В листве берёзовой, осиновой, В конце аллеи у мостка, Вдруг падал свет от платья синего, От василькового венка. Твой образ лёгкий и блистающий — Как на ладони я держу, И бабочкой не улетающей Благоговейно дорожу. И много лет прошло — и счастливо Я прожил без тебя, а всё ж Порой я думаю опасливо: Жива ли ты и где живёшь? Но если встретиться нежданная Судьба заставила бы нас, Меня бы, как уродство странное, Твой образ нынешний потряс. Обиды нет необъяснимее: Ты чуждой жизнью обросла — Ни платья синего, ни имени Ты для меня не сберегла. И всё давным–давно просрочено, И я молюсь, и ты молись, Чтоб на утоптанной обочине Мы в тусклый вечер не сошлись.

Но ведь в жизни каждого человека есть знаковые личности, оставившие в наших душах неизгладимый, благотворный след. Через память и подсознание мы в контакте с ними всегда. Они были в школе, институте, на производстве — однокашники, первая

любовь, друзья, коллеги, любимые педагоги. Их нет рядом, но ты с благодарностью и грустью вспоминаешь о них, надеешься если не встретиться, то хотя бы что–то узнать, услышать по телефону. И это тот случай, когда возраст и внешность не имеют значения.

Надо торопиться! Как ни прискорбно, наше поколение уже отыграло «оба тайма» и, если у кого–то, что и осталось в запасе, так это минуты «добавленного времени». И именно сейчас, как будто спохватившись, мы устами Есенина задаёмся вопросом: «Жизнь моя, иль ты приснилась мне?».

И именно сейчас, всё чаще тебя подстерегают мысли о смысле жизни и о том, что есть мир, в котором ты живёшь. Увы, пока все средства человеческого разума становятся непригодными для правильного ответа на вопросы: какова природа мира в целом, почему мир вообще существует и место человека в этом мире?

Рационализм твердил нам, что реальность одинаковым образом проникает в любого человека без искажений и деформаций. Теперь–то мы знаем, что это не так. Окружающий мир в сознании каждого из нас субъективен, причём субъективен по–своему и зависит не только от мира, но в значительной мере от уровня сознания. Таким образом, каждый человек творит собственную виртуальную реальность, в которой он живёт и с помощью которой он судит о мире.

Обидно становится! Живёшь–то в субъективном, можно сказать в иллюзорном мире, а реально — если что и происходит, так это рождение и смерть. Впрочем, со смертью тоже не всё так просто. Самая нелепая смерть, когда умирают молодые. Напрашивается вывод — умереть надо вовремя! Кто бы спорил.… Но что значит вовремя? Умрёшь вовремя для себя — окружающие могут быть в недоумении. Умрёшь вовремя для окружающих — так, может, себе в ущерб. Парадоксы, парадоксы…

Концепция трагизма жизни перед лицом смерти всегда волновала философов — «Абсурдно то, что мы родились, абсурдно то, что мы умрём». Умрём для того, чтобы ни чего не иметь, как и родились, не имея — ни сознания, ни памяти. Таким образом, человеческое предназначение не менее таинственно, чем всё сущее.

Но что есть человек в этом мире? Определений ему множество — от научных, до иронических. Ну, например, человек это поверенный высшего разума на земле. Полярная точка зрения, человек — одна из разновидностей животного мира.

Мало кому предопределено, быть в ипостаси первого определения. И потому, на данном историческом отрезке времени, за редким исключением, человеку уготована жалкая животная судьба потребителя всего и вся.

Отношение к жизни и смерти тоже не однозначно. Вспомним «оптимистичное» в известной песне:

Я люблю тебя, жизнь! Я люблю тебя снова и снова…

Но есть и иное мнение, к примеру, — Франсуа Вийона, который заключает одно из своих стихотворений словами:

И согласись, чем бы ни был в этом мире, Есть нечто лучшее — не быть.

По выражению Сартра, «Существование — это случайность». Но в нашем безумном мире уже и смерть — случайность. Она подстерегает тебя повсюду — не всем удаётся умереть естественной смертью.

Смерть — разрыв контакта с живыми людьми, вечный сон. Утешимся: есть мнение, что душа продолжает жить! Но где? Опять среди душ, ранее окружавших тебя на земле? Нет, только не это! Ну, разве что за исключением некоторых душ!