Там, куда я ухожу
Шрифт:
Рита Румянцева все время молчала, и лишь изредка поднимала взгляд на гостя. Аккуратный овал лица, высокие скулы. Даниил подумал, что в молодости она, должно быть, была чертовски красива. Но время брало свое, да и пережитое горе проявилось тяжелой синевой под глазами.
– Он тут недалеко живет. И магазин его прямо в селе находится, – продолжил говорить Румянцев. – Иной раз вижу его машину, и по голове будто обухом бьют. Вспоминаю ту ночь. А ведь стоило мне задержаться. Ближе подойти. Но нет же. Подумал, что дома ждут, что не мое это дело. Все мы так размышляем,
– Вы не могли знать.
– Не мог. И это осознавать страшнее всего. Как будто нет жизни. Только смерть, которая дает немного времени просуществовать. Словно издевается. А потом отбирает самое ценное, что есть.
Даниил промолчал.
– В смерти есть что-то, чего люди никогда не поймут, – Румянцев провел рукой по груди и скривился так, будто ощутил боль. – Не поймут, пока живы.
Он отвлекся на шум и посмотрел в окно. Гремела цепью собака во дворе. Ее спокойствие нарушила проехавшая мимо старая «шестерка» с разбитой подвеской и бодрым шансоном, бившим из динамиков.
– Могу ли я узнать про письмо? – спросил Даниил, воспользовавшись возникшей паузой.
Румянцев отвлекся от окна. Посмотрел сначала на Даниила, а после – на жену, по-прежнему сохранявшую молчание.
– Журналист из Сочи по фамилии Молохов рассказал мне о нем, – пояснил Даниил. – И мне показалось странным…
– Этот сукин сын, – все так же спокойно сказал Румянцев. – Ну да, он всей стране готов растрепать о нашем горе. Вот что, Даниил: держитесь от него подальше, – он сжал массивный кулак, кашлянул. – Вы хороший человек, раз уж решились нам помочь. Я прожил на Севере без малого тридцать лет, и я все еще помню, какие там люди водятся. Но здесь… все иначе. Другие нравы. Ну а люди вроде Шаумяна ни перед чем не остановятся в своем желании уйти от наказания. И у них, как правило, есть на то все возможности. Дядю Сергея хорошо знают в Москве. А кто знает нас?
– Люди и здесь, и там всякие встречаются. Ну а нас кто знает? Да никто, по сути. Но ведь наказание должно оставаться равным преступлению.
– Должно, да так не работает. И как это вы сохранились идеалистом, да еще и в звании капитана? – с едва заметной издевкой спросил Румянцев. Осекся. – Я не имел в виду…
– Да все нормально, – махнул рукой Даниил. – К ментам у всех особое отношение. Даже у меня такое, – он усмехнулся. – Вполне заслуженное, как мне кажется. Тут ведь дело в другом.
– Но вы ведь так и не отправили за решетку того убийцу? – вмешалась с вопросом Рита Румянцева. – Снежного палача.
Даниил посмотрел на нее внимательным взглядом. Ее темно-зеленые глаза горели пламенем.
– Я близок к этому, – только и ответил он.
Рита Румянцева встала из-за стола и направилась в комнату. После себя она оставила треск деревянных шторок на дверном проеме.
– Ей непросто. Уж пойми правильно, Даня, – сказал Румянцев. – Ничего, что я на «ты»?
– Так даже лучше, – попытался улыбнуться Даниил. – Вы раньше все на Севере жили? Давно уехали?
– Да вслед за Гончаровыми,
Даниил с пониманием кивнул.
– А чем на Севере занимались?
– В аэропорту работал…
Рассказ Румянцева прервала вошедшая на кухню Рита. В руках она держала письмо.
Не сказав ни слова, она протянула конверт Даниилу и села за стол. Взяла сушку из пиалы с восточным узором и облизала ее. Именно облизала.
Даниил осмотрел конверт. Две почтовые марки. Письмо отправлено Марией Румянцевой из Краснодара. Получатель – Михаил Румянцев.
Внутри находился листок бумаги, сложенный пополам. Даниил развернул его и прочитал:
Ее больше нет. Живи с этим.
– Но почему вы не сообщили в милицию? – спросил он. – Это важная улика.
– Потому что было два одинаковых письма, – объяснил Румянцев. – Одно мне. Одно жене. Мы отдали то, которое было адресовано Рите. В милиции проверили отпечатки. Ничего. Взялись за почерк. Сергей Шаумян вне подозрения. С почерком застреленного подозреваемого – Давыдова – тоже сравнили. Никаких совпадений. Отправлено через почтовый ящик в Краснодаре. Как мы и думали, никакого продвижения в деле не случилось.
Даниил тяжело выдохнул.
– Где, говорите, находится магазин Шаумяна?
13.
Даниил прошелся по улице Гвардейской, мимо храма, судя по всему, недавно отстроенного. Белые стены, арочные окна и переливающиеся в свете полуденного солнца купола резко контрастировали с окружавшей храм обыденностью южной глубинки; ее неровными, как зубы алкаша, заборами, потрескавшимся на крышах шифером и облупившейся краской.
Мимо шлепали в шортах и майках молодые парни. Все с короткими стрижками, с рубленными чертами лиц. Женщина средних лет, в джинсах с блестками и слишком коротком топике, боролась с замком железной двери, создавая шум на всю округу. Сельский котяра, до неприличия жирный, пустился наутек, завидев вырвавшуюся на свободу хозяйскую псину.
Магазин, принадлежавший Сергею Шаумяну, встречал незамысловатой вывеской с надписью «Продукты». Внутри было прохладно – кондиционер справлялся со своей работой без лишнего шума. За прилавком сидела молодая девушка с южными чертами лица и слишком уж лукавым взглядом. Она, судя по всему, работать была не особо настроена. Оглядела Даниила с ног до головы и не произнесла ни слова.
– Пачку Chesterfield синих, – сказал Даниил.
Девушка нехотя поднялась и прошла к другой части прилавка. Покопалась в ящиках. Выудила привычную Даниилу пачку сигарет и, вернувшись, положила ее на прилавок рядом с кассовым аппаратом.