Там, куда я ухожу
Шрифт:
– Не, – покачал головой Даниил. – Мне бы просто в интернете порыться.
Грузин явно расстроился, указал стандартный ценник и кивнул в сторону целого ряда незанятых столов.
Открыв браузер, Даниил вбил в поисковую строку имя и фамилию убитой девушки. Маша Румянцева. Вот от чего он был зависим. Преступления. Смерть. Разгадка. Закон. Или кровная месть? Как бы там ни было – возмездие. На каждое действие есть противодействие. Кажется, Ньютон говорил не только о физике.
9.
Запись вторая.
«Красивый
Когда меня было четырнадцать, я влюбился в девушку из старших классов. Ее звали Катя. Катя Черемушкина. Стройная. Светловолосая. Дерзкая. И как только она согласилась прогуляться со мной по городу? До сих пор мне кажется, что это была издевка. Да, я в этом почти уверен. В этой чертовой жизни все – одна большая издевка. Воровство твоих надежд.
Она сказала, что я красивый. Красивый мальчик – так охарактеризовала она меня, когда мы стояли у дороги, неподалеку от школы. Я так боялся, что мимо пройдет кто-нибудь из старшеклассников, что не мог выдавить из себя ни слова. А она улыбалась. Смеялась. Ее реакции были столь естественны, что я верил им, хотя сейчас осознаю, что таким образом лишь позволял обманывать себя.
– Что же мне делать через пару лет? – задалась она вопросом, когда мы с ней неспешным шагом двигались вдоль дороги. – Я стану совершеннолетней, а ты… тебе будет всего шестнадцать. Ты же понимаешь, что это значит?
Я понимал, и сказал ей об этом. Но мне хотелось жить настоящим, и я не понимал, как она во время первого свидания умудряется смотреть в такую непроглядную даль – на пару лет вперед. Ведь я сам боялся каждого дня. Мне казалось, что Митя – мой старший неродной брат – хочет моей смерти. И я боялся за свою жизнь, которая и без того лишь по чистой случайности не покинула меня.
Когда я убивал ту женщину, которая постарше, она умоляла меня. Интересно, умоляла бы меня Катя Черемушкина, если бы я приковал ее к кровати, заткнул рот кляпом и просто оставил ее так на долгие дни? На долгие дни… Без воды, еды и возможности нормально сходить в туалет.
Нет, воду-то я ей как раз давал. Маленькими глоточками, через трубочку. Уходя, я оставил стакан на столе. Это называется надежда. Ничто не отравляет так, как надежда.
Фактически, я даже не убивал ее. Просто ограничил возможность движения. Да и умоляла она меня не словами, а взглядом. Глаза той женщины поначалу были полны печали, но я зажег в них огонь. Огонь ужаса.
А вот у Кати Черемушкиной взгляд был дерзкий, да. Интересно, он бы так же изменился, как и у той старухи? Или она осталась бы такой же дерзкой, как и прежде?
Я понимаю, что я нездоров. Здоровый человек не станет заниматься тем, чем занимаюсь я. Но здоровый человек также не создаст нечто прекрасное – то, что создаю я, истрачивая душу и тело.
Смерть в широчайшем смысле есть феномен жизни.
Я создаю Смерть как воздаяние за жизнь. Жизнь, которая была украдена.
Сложно собраться с мыслями. Как будто в голове роются, и я не могу этому противостоять. Вы когда-нибудь испытывали чувство, будто внутри черепной коробки копошатся без устали сотни муравьев? Нет? Тогда вам не понять то, что
Та женщина уже мертва. Хотел бы я приложить к этим записям ее посмертную фотографию, но не могу. На то есть объективные причины. Думаю, со временем вы все сами узнаете. Поймете, почему я занимаюсь тем, чем занимаюсь.
Экран. Слово. День. Небо. Все кружится перед глазами. Мне больно от мыслей. Они превращаются в сотни остроконечных пик, которые пронзают мое материальное существо. Я так далек от мира, так далек от того, что действительно важно. Но я буду держаться. Буду терпеть эту боль.
10.
Даниил посмотрел на часы в правом нижнем углу экрана. Без четверти девять. Алина все еще не звонила. Может даже получится, не потревожив ее, вернуться в постель. Ни к чему ей знать, что было в промежутке с шести до девяти утра.
Были поиски информации. Даниил словил себя на мысли, что на Севере ему крайне не хватает быстрого интернета. Ведь за каких-то три часа, проведенных в интернет-кафе, он узнал достаточно информации; больше, чем мог бы получить, делая запросы в отделения милиции в других городах.
Первое, что он отметил – это самоубийство следователя. Вячеслав Глушко отстрелил себе полголовы. Но даже не это ужасно, ведь и среди следователей самоубийц хватает. Ужасно то, что именно он должен был вести расследование дела Румянцевой. Именно он являлся старшим по званию и дежурил в день обнаружения трупа. Но… что-то пошло не так, и дело передали Александру Токареву.
Токарев заявил, что криминальных признаков гибели Марии Румянцевой в ходе следствия не установлено. Наличие синяков и ссадин не имеет причинно-следственной связи со смертью. Она утонула.
Журналист местной газеты указывает на важную деталь: если изначально эксперты определили время смерти в промежутке с 21:00 до 23:00 часов 19 июля, то через две недели временные рамки сдвинулись: с 18:00 до 21:00. Этот факт журналист по фамилии Молохов связывает с нахождением в районе обнаружения трупа автомобиля марки Volkswagen. Автомобиля, принадлежащего, судя по всему, предпринимателю Сергею Шаумяну, который держит сеть магазинов в населенных пунктах близ Туапсе.
Автомобиль видел неподалеку от озера, в котором якобы утонула Мария, отец погибшей – Михаил Румянцев. Тем вечером он возвращался с охоты и обратил внимание на автомобиль, но прошел мимо. Когда же вернулся домой, то не придал значение отсутствию взрослой дочери в поздний час. Ну а когда спохватился, было уже слишком поздно.
Про родство Шаумяна с коннозаводчиком Эриком Мовсесяном Даниил уже слышал от Романа Александровича, так что нисколько не удивился. Правда, еще привлекла его внимание родственная связь Мовсесяна и судьи Анастасии Евлаковой.
Далее: без видимых на то причин возбуждено уголовное дело по статье «Убийство». И вот тут уже появляется подозреваемый.
Некто Виталий Давыдов был разнорабочим на ферме у Шаумяна. Из статьи все того же журналиста Молохова Даниилу не стало понятно, по каким причинам Давыдов попал под подозрение, но это и не столь важно, ведь подозреваемый был застрелен при задержании в своем домике в селе Анастасиевка…