Там мой брат!
Шрифт:
– А что мне война, коль я в лесу? Должен я чего тем королям-дворянам? Пущай сами отбиваются, а то только и знают, что налоги драть, борови сытые...
– я осекся, опасаясь, не переиграл ли. А то ну как орки сейчас кончат бесполезного трусливого эльфа просто от отвращения. Вон, тот, что меня спрашивал, аж скривился уже. Совсем как Боонр на речи старосты деревни Речной Дол. Староста бурно возмущался, что приходится сниматься с обжитого места из-за орков, но на предложение взять оружие и присоединиться к защитникам поднял крик, что вояки хотят
– Так что ж ты у нашей стоянки делал?
– орк пихнул меня сапогом. Не сильно, но раненой ноге хватило.
– Увааа... Помилосердствуйте! Охотился, жрать-то надо!
– А где ж твой лук?
– Припрятал. В лесу, в дупле!
– Ты ему веришь? – ещё один орк, вольготно расположившийся на какой-то кочке неподалеку, вытряхивал воду из своих сапог. – Вот я – не очень…
Этот же голос говорил только что: «Пригодится, негоже добру пропадать…»
– Я тоже не очень-то верю, Оргон-ор, - спокойно ответил спрашивавший. Тот самый «умник». – Явно врет, но в чем?
– А может быть, во всем, - задумчиво проговорил Оргон.
– Сам ты во всем врешь, господин хороший, - неожиданно для самого себя я огрызнулся тем же плаксивым голосом. – А я правду говорю!
– А вот это мы сейчас и увидим! Наран, кали нож! А то ж рана воспалится, он и подохнет, а эльфа, даже если и не лазутчик, хорошо продать можно.
– Да ну, зачем огонь… - недовольно протянул названный Нараном. – Чай, и так не помрет.
Тощий орк с брюзгливой миной явно не хотел вставать с места.
– Как это «зачем огонь!» А гуся ты что, сырьем будешь жрать? – улыбнулся самый крупный из них, раза в полтора шире в плечах даже Нарана, уж не говоря обо мне. – Щас разведу…
И принялся хлопотать, что-то бурча себе под нос – судя по всему, это должно было быть пением. Обычный парень, сильный и добродушный… наверняка выполняет всё, что ему поручают, и не злобится на насмешки. С таким в походе хорошо…
Одна часть меня рассуждала о характере мурлыкающего свою песню Керуга. А он, судя по всему, ещё и кашевар… кажется, речь шла о гусе. Гусей они тут едят… мдаа… я забыл уж вкус птицы давно.
А другая часть – маленький, тощий и жалкий эльфеныш (примерно такой, которого я изображал перед орками) – тихо и отчаянно скулил, грозя перейти на крик. «Это как же?! Я?! Вот так, глупо, зря погибнуть?! Да за кого я вообще воюю?! Меня что, кто-то звал? Сам же пошел добровольцем, дурак… Лучше бы к эльфам отправился, ведь намекал же отец, что не из простого рода была мать… И они меня будут допрашивать?! А ведь все знают, КАК орки допрашивают…»
Вернее, усмехнулся я про себя, - точно этого никто не знал: те, кто знал, уже не могли об этом рассказать. Верещащего от отчаяния и страха эльфенка нужно было заткнуть, потому что с него сталося бы рассказать то, что он знает – а надо быть полным дураком, чтобы надеяться, что орки пощадят, даже если ты им всё
Тупым…
– Нога у тебя, значит? – задумчиво обронил Оргон, который переодел сапоги и теперь соизволил приблизиться ко мне. Судя по всему, он был у них главным. Плюнуть бы ему в его самодовольную рожу… да снизу вверх хрен доплюнешь!
Постой, дурак. Какие плевки?! Ты местный житель. Охотник. И очень боишься…
А я и вправду боюсь. Поэтому затравленный, жалобный взгляд у меня получился, скажем так, без труда. Слишком легко он получился. Нога была в крови, да. И очень болела. Хотелось стонать – или ругаться. Глазами я видел, что она нормальной толщины, но каким-то образом, кроме боли, я ещё чувствовал, что она как будто раздулась, как подушка.
– Займись его ногой, Цэгэн, - приказал Оргон и отошел.
И как он, интересно, будет моей ногой заниматься? Отрежет? Благо есть чем, насколько я вижу… Перевяжет? Чтобы потом можно было меня продать? Это было бы слишком даже хорошо… а потому, скорее всего, и не случится…
Ещё один орк, худой и невысокий, подошел и уставился на меня. И чего тебе надо? Я сидел на земле, привязанный к дереву, к которому можно было прислониться спиной. Это было неплохо, но нога и крепко перетянутые руки болели всё равно. Что ты смотришь?!
Было бы чем любоваться…
Взгляд у орка был какой-то… презрительный. Или даже гадливый, как будто он на мокрицу какую смотрел… Что ему эльфы сделали, хотел бы я знать! На себя бы посмотрел… морда мерзкая даже для орка. Вон у здоровяка лицо куда приятней.
А ведь он хочет за «лечением» понаблюдать, вдруг осенило меня. Посмотреть, как я буду реагировать. Или это он у них за лекаря?! Ничего же себе. Разве что… хорошая причина избежать ранений любой ценой, лучше уж сразу наповал…
Мы играли с ним в гляделки – я старался быть спокойным, равнодушным… и в то же время ясно чувствовал страх и того самого… паршивого маленького эльфенка. Хотелось отвлекаться на что угодно – наблюдать за разжигающим костер богатырем Керугом, смотреть на траву… на удобно устроившегося на какой-то кошме Оргона… потому что не хотелось, смертельно не хотелось думать о предстоящем. Смертельно. Вот оно… Но умирать-то один раз… а в заповедных лесах не хочется стыдиться, очень не хочется!
Черноволосый и как-то по-человечески смуглый Цэгэн небрежно отодвинул худого, жадно всматривающегося в меня товарища:
– Ну-ка, Наран… Раз уж ты здесь – штаны ему разрежь.
– Цэгэн, ты жги-то лучше сам!
– лениво предостерег Оргон.
– А то знаю я, как Наран лечит обычно - допрашивать будет некого...
Вот и хорошо, что некого… хрен вам, а не сведения… Наран наклонился, ловко, одним движением сделал, что его просили – и предвкушающе впился в меня внимательным взглядом.