Там внизу, или Бездна
Шрифт:
— Оставьте, прошу вас, в покое моего второго мужа. Он прекрасный человек и заслуживает лучшей жены, чем я. Мне решительно не в чем упрекнуть Шантелува, и я люблю его как могу. И, знаете, поговорим лучше о чем-нибудь другом. Довольно, у меня из-за этого вопроса неприятностей с духовником, который воспретил мне причащаться святых тайн.
Он наблюдал ее, видел перед собой новую Гиацинту, женщину своевольную и жестокую, не известную ему с этой стороны. Когда она рассказывала о самоубийстве
Его изумил неожиданный оборот их разговора. Он искал предлога снова свести беседу на занимавший его вопрос, от которого отдалилась Гиацинта, — о сатанизме каноника Докра.
— Выкинем это из головы… — оборвала она, приблизившись, и, улыбаясь, опять превратилась в женщину, которую он знал раньше.
— Но если из-за меня вы лишены причастия…
Она прервала его.
— Вы жалуетесь, что вас не любят? — и она закрыла поцелуями его глаза.
Он из учтивости сжимал ее в своих объятиях, но, почувствовав, как она дрожит, благоразумно отстранился.
— Так у вас суровый исповедник?
— Он человек непреклонный, старого закала. Я выбрала его намеренно.
— А мне кажется, что на месте женщины я избрал бы себе, наоборот, духовника ласкового и податливого, который не бередил бы грубыми пальцами сокровенные царапины моих грехов. Я хотел бы видеть его терпимым, смягчающим тяжесть покаяния, нежнейшими жестами выманивающим признания. Правда, при таких условиях подвергаешься опасности влюбиться в духовника, а так как и он в свою очередь не слишком тверд, то…
— Это кровосмешение, не забывайте, что исповедник — отец духовный! Мало того, на священнике почиет благодать. И, следовательно, это святотатство. О! Как безумствовала я! — в порыве внезапного волнения воскликнула она, отвечая своим мыслям.
Дюрталь наблюдал. Искорки зазмеились в ее странных близоруких глазах. Не подозревая, он, очевидно, обнажил самую сердцевину ее порока.
— Скажите, — он усмехнулся, — по-прежнему обманываете вы меня с моим призрачным двойником?
— Не понимаю вас.
— Посещает вас по ночам инкуб, который на меня похож?
— Нет, меня вовсе не тянет вызывать образ ваш с тех пор, как я обладаю вашим телом, вашей живой плотью.
— Вы восхитительное олицетворение сатанизма!
— Возможно… я близко знала стольких священников!
— Я одобряю вас! — ответил он с поклоном. — Но будьте ко мне благосклонны,
— Если хотите — да!
— Расскажите, каков человек этот, о котором я столько слышу!
— От кого?
— От Гевенгэ и де Герми.
— А! Вы знакомы с астрологом. Да, раньше он встречался с Докром у меня, но я не подозревала о сношениях каноника с де Герми, который в то время не бывал у нас.
— Они совершенно незнакомы. Де Герми ни разу не видел даже каноника. Знает его лишь по рассказам Гевенгэ.
Скажите, истинны ли все обвинения в святотатствах, возводимые на этого священника?
— Не знаю. Докр блестящий человек, высокоученый, хорошо воспитанный. Был даже духовником некоей особы королевской крови, и не выйди он из духовного звания, конечно, достиг бы епископского сана. Я слышала о нем много худого, но в клерикальном мире столько сплетен!
— Значит, вы знали его лично?
— Да, он был даже моим духовником!
— Но если так, немыслимо, наконец, чтобы вы не разгадали его!
— Допустим. Но у вас что-то на уме. Объясните откровенно, что хотите вы узнать?
— Все, что вы соблаговолите доверить мне. Молод ли он, красив или безобразен, беден или богат?
— Ему сорок лет, у него привлекательная наружность, он тратит много денег.
— Верите вы, что он предается колдовству, служит черную мессу?
— Весьма возможно.
— Простите, мои расспросы так настойчивы, что точно щипцами исторгаю я из вас слова. Не пеняйте, что я так нескромен… ваша способность к инкубату…
— Вы угадали. Я обязана этим ему. Надеюсь, вы теперь довольны?
— И да, и нет. Безмерно благодарю вас за ответы. Я чувствую, что злоупотребляю вашей добротой, но еще последний вопрос. Не укажете ли вы путь, который даст мне возможность лично видеть каноника Докра?
— Он в Ниме.
— Простите, он сейчас в Париже.
— Ах, вы знаете… но будьте покойны: если б даже такой путь был известен мне, я бы не навела вас на него.
Общение с этим священником не даст вам ничего хорошего!
— Вы считаете его опасным?
— Я не утверждаю этого и не отрицаю. Я просто говорю, что им совершенно ни к чему видеть каноника!
— Не думаю. Я намерен просить у него разъяснений для моей книги о сатанизме.
— Вы почерпнете их из другого источника. Притом же, — продолжала она, надевая перед зеркалом шляпу, — муж мой давно уже чувствует ужас перед этим человеком и прекратил с ним всякие сношения. Он не бывает у нас как раньше.
— Да, но это не довод, чтобы…
— Что?.. — спросила она, обернувшись.