Там за облаками
Шрифт:
– Только что вышел, - гордо информировал Славка.
– Я за ним неслабую очередь в "Мелодии" отстоял.
– В какой?
– В центральной, на Маяковке. В других местах пока нет. Мне один знакомый стукнул. Я взял себе и тебе. Послушай обязательно.
Маша вопросительно посмотрела на него.
– Там есть одна песня, которая про меня совершенно. Сама найдёшь или подсказка требуется?
– Конечно, сама найду. Но не обижайся, специально искать не буду.
Он еле заметно сник. Перевёл разговор на любимые Машей литературные темы. Поделился планами на лето. Некие знакомые пообещали дать адресок
– Ты за кого нас с Татьяной держишь?
– Не вас, - поправил Славка.
– Нас, мужиков. Пойми, глупая женщина, им давно пора с девушками плотней общаться. Дома, видишь ли, не получается. На югах всё гораздо легче и проще. Многие на юга специально за этим катаются. Про курортные романы слышала? Ну, вот. А вы с Танькой нам мешать будете, всех девушек отпугнёте, и мы к вам тогда полезем.
– Зачем?
– свредничала Маша.
– Мы в сторонке походим и тоже романы закрутим. На равных с вами.
– Ещё чего!
– оскорбился Славка.
– Ты думай, что говоришь. Романы ей на югах понадобились. Гонорея с триппером не нужны? Тебе дома романов не хватает?
С полным основанием свои истории романами она бы не назвала. Возникал на горизонте приятный молодой человек, начинал ухаживать. Маша увлекалась им на короткий срок. Либо сам претендент на её сердце совершал ошибки, показывая себя дураком, жлобом, пустышкой, либо Закревский незримым локатором улавливал опасность, объявлялся, намекая на своё неземное к ней чувство, хамелеонил, пудрил мозги, снова влезал в душу и, успокоенный достигнутым результатом, растворялся в воздусях. В среднем у Маши выходило по три свидания на каждого ухажёра. Случались, надо признать, исключения, но редко.
– Романов достаточно, - посетовала она.
– Настоящего нет, такого, чтобы дух захватило.
– Машка! Я не ревную, но предупреждаю!
– Да?
– Зарэжу!
– с кавказским акцентом азартно пообещал Славка.
– Сиди себе в заколдованной башне и жди.
– Чего?
– хмыкнула Маша.
– У моря погоды?
– Чего все девицы ждут?
– уже тише проворчал Славка.
– Прынца. На белой кляче. Наступит время, и он появится. Обещаю.
Удивительно, как часто они совпадали в своём мировосприятии, в рождающихся спонтанно ассоциациях. Дом, в котором Маша жила, четырнадцатиэтажная одноподъездная башня, казался ей заколдованным. И она с самого верхнего пожарного балкона обречена выглядывать пресловутого прынца? Фигушки. А со второго, с Машиного, этажа ничегошеньки не увидишь. Одну железную дорогу, проходящую в ста метрах от её дома, от её заколдованной башни. Прынца надо искать. Мало ли что ей Закревский сейчас обещает, вновь намекая на некие туманные обстоятельства? Он своим обещаниям хозяин. Захотел - дал, настроение переменилось - назад взял. Были, были уже прецеденты.
– Слюшай, дарагой!
– в тон ему проворковала Маша.
– Алаверды хочиш, да?
И подарила большой диск "Поющих сердец", почти новенький, не запиленный, необычный. Винил, не винил. Пластинка была сделана из красного прозрачного материала.
– Удавлюсь,
Сразу по окончании сессии в её жизни случилось колоссальное ЧП. И поделиться не с кем, не к кому обратиться за помощью. Мама с папой первый раз за много лет одновременно пошли в отпуск, на радостях взяли путёвки в один из сочинских пансионатов и укатили к морю. Маргошка проводила лето в пионерском лагере. Татьяна уехала в Белоруссию. К десятой степени сестре на свадьбу. Да и не смогла бы Маша честно рассказать о случившемся ни родителям, ни подруге. Но плохо ей было очень. Она с трудом проживала день, с ещё большим трудом терпела ночные часы, заснуть не получалось. На третьи сутки в полночь раздался телефонный звонок.
– Мань, у тебя всё в порядке?
– деланно-беспечным тоном спросил Славка.
– Тревожно мне почему-то из-за тебя.
Маша намеревалась соврать, мол, всё "хоккей". Но, не успев поздороваться, хлюпнула носом.
– Ты плачешь?
– обеспокоился он.
– Что случилось?
Маша не плакала, только собиралась пустить пару слезинок. От явственно звучавшей в голосе Славки заботы внутренний барьер рухнул, и она зарыдала.
– Та-а-ак, - протянул Славка.
– Понятно. Рассказать не можешь, не получается. Тогда сиди дома и жди меня, я сейчас приеду.
Маша хотела ответить, что по ночам гулять не привыкла, само собой, никуда из дома не уйдёт. И ему никуда ехать не надо. Автобусы не ходят, последняя электричка минуту назад прошла, а такси в их северном медвежьем углу и днём явление редкое. Не успела, Славка бросил трубку. Пришлось остановить солёный водопад, пройтись по квартире веником, кое-какие вещички позапихивать в шкафы, кое-где стереть пыль, помыть посуду и обследовать холодильник на предмет угощения Закревского ночной трапезой. Покончив с необходимыми делами, она села и стала ждать. Время шло, Славки не было. Нервозность в ней нарастала. Надо бы встретить человека. Стоп. Он велел сидеть дома, никуда не ходить. Разминуться можно. А она никуда и не пойдёт, возле дома на улице погуляет.
Она добросовестно кружила возле заколдованной башни и с каждым витком беспокоилась сильнее. В итоге, не выдержала, пошла к станции. Что её дёрнуло пойти туда? Она не знала. Логичнее было к автобусной остановке прогуляться. Вдруг Славка такси сумеет поймать? Или до магазина "Белгородец" дошлёпать. Оттуда почти по прямой, - весьма, надо признать, извилистой, - пешком часа полтора идти. У Славки ноги длинные, он способен и за час дорогу осилить. Нет, её тянуло к станции и всё тут. Мысль о возможности разминуться настойчиво свербела в голове. Ноги приказов не слушались, упрямо несли Машу вперёд.
Она подошла к станции удивительно вовремя. Из-под низкого, массивного железнодорожного моста, из темноты между опорами неторопливо вынырнул товарный состав. Локомотив свистнул, набирая скорость, таща за собой цепочку низких платформ с щебнем и песком. Маша подошла ближе и остановилась, провожая взглядом товарняк. Редкие фонари скудно освещали рельсы, шпалы, бурую утоптанную землю и свеженасыпанный гравий, призванный изображать откос. Зачем она пришла сюда? Славка, верно, уже добрался, ищет её, ругает за бестолковость.