Тамо далеко (1941)
Шрифт:
— Не спишь, Марко?
— Не сплю, — удивленно ответил парень.
— А что так?
— Звезды считаю…
Ага, не один я горазд в небо таращится.
— А давай я с тобой тоже посчитаю?
И прежде чем Марко успел что-либо ответить, Живка, судя по звукам, улеглась рядом с ним и чмокнула в щеку.
— Эй, ты что делаешь?
— Звезды считаю, — смеясь ответила девушка и тихо добавила: — А ты красивый…
Ну да. Что Марко, что Сабуров — сероглазые блондины, молодые-красивые. Да еще из-за
— Ты тоже, вон коса какая.
— Ты лучше.
— Почему?
— У нас все парни черные, а ты светлый. И глаза у тебя, как серебро.
Чуть было не вякнул младшему, что комплименты он должен говорить, а не женщина, но, похоже, названный братец не растерялся и сам — Живка счастливо ойкнула.
Вскочил и свалил подальше, чтобы не мешать. За спиной сперва встревоженно затихло, а потом раздались смешок, звяканье пряжки ремня и шуршание юбок.
Утром, когда проснулся, винтовки рядом не оказалось.
Я пошарил вокруг, но вместо деревянного ложа или стального ствола нащупал сапоги. Что характерно — не мои, а совсем-совсем чужие. Поднял глаза и как-то сразу вспомнил вице-фельдфебеля Мишку Лещенко с его воплем «Рота, подъем!»
— Вставай, вояка, — слегка пнул меня мужик в полувоенной форме.
Пришлось подняться, отряхнуть прилипшие травинки, заправиться и валить вниз, на поляну.
Там уже распоряжался высокий и широкоплечий офицер с тонким носом и редкой бородой. Волосы он явно отпускал, но они пока не достигли состояния «патлы» и вылезали из-под шайкачи с королевской эмблемой, до половины прикрывая уши.
Его люди, обмундированные в полувоенном стиле Абдуллы из «Белого солнца», при этом все, как один, с кокардами, сгоняли мужчин из нашего каравана в подобие строя. Втолкнули в шеренгу и меня. Следом привели и поставили рядом Марко, на его лице поначалу блуждала мечтательная улыбка, но вскоре ее сменил тревожный взгляд.
Я застегнул ворот, одернул куртку и проверил, на месте ли пистолет. Младший заметил мое движение, одобрительно подмигнул и одними губами сказал «я тоже». Молодец парень, отличный боец вырастет.
Если не убьют, конечно.
Хрен его знает, что это за вояки, тут сейчас по стране куча самых разнообразных формирований в диапазоне от регулярной армии до разбойничьей шайки. Но вперед вышел офицер, поправляя висящий на груди шмайсер:
— Я поручник Янко Милутинович. Мы, Югославская армия на родине под командованием полковника Драгутина Михайловича, ведем борьбу с оккупантами. Все, кто служил или годен для службы в королевской армии, должны вступить в наши ряды. Мы четники, мы не будем распыляться на мелкие атаки, а нанесем немцам мощные решительные удары.
Солнце понемногу поднялось над окружающими поляну деревьями и в его лучах засверкали сапоги оратора. Я еще подивился — полная форма, да еще выглаженная,
— Кто желает вступить в отряды четников, шаг вперед.
Примерно половина шагнула сразу. Я окинул взглядом их, потом оставшихся стоять и нахмурился — не хватало как минимум пятерых из небольшого отряда, пробившегося из Боснии.
— Почему наши не все? — шепнул я.
— Сбежали ночью, — так же тихо ответил стоявший сбоку Бранко.
— Тихо! — прикрикнул офицер. — Вы почему не шагнули?
— Семья… мать больная… я нездешний… куда мне воевать… хромаю… — нестройно загомонили нерешившиеся.
— Ты? — офицер подошел к стоявшему на правом фланге Луке.
— Наш отряд в Боснии, господин поручник, — вместо Луки хладнокровно ответил Бранко. — Беженцев мы довели, теперь обратно.
Я чуть не подпрыгнул — какой отряд, о чем он? Но промолчал, подумав, что если Лука и его братец действительно коммунисты, то вряд ли они вступят в четницкий отряд.
Милутинович едва заметно кивнул, сделал два шага и остановился напротив меня:
— Ты?
— Кадет 1-го Русского великого князя Константина Константиновича корпуса! — отрапортовал со всей возможной серьезностью. — Возвращаюсь к месту службы, в Белу Цркву!
— Ну и отлично, — кивнул поручник. — Мы завтра как раз выступаем на Каменицу, оттуда совсем рядом.
— Да нет там никакого корпуса, — угрожающе проворчал из-за его спины косматый бугай. — Врет он все.
Я аж обомлел — это как, то есть корпус, то нет, я что, второй раз попал?
— Ничего, дойдем до Пецка, пошлем связного, проверим, за день обернется, — процедил офицер.
Какой, нахрен, день? Где мы, и где румынская граница? И тут до меня дошло: название-то не уникальное, Белая Церковь даже на Украине есть.
— Виноват, в Беле Цркве на Нере, под Вршацем!
— Под Вршацем? — обернулся Милутинович к своим, получил утвердительный кивок и шагнул дальше, к Марко.
— Годами не вышел, — улыбнулся Марко.
— А винтовка у тебя была, — нахмурился поручник.
— Больше некому было, а тут вон сколько мужиков годных!
Тем временем наредник построил и увел добровольцев, а к оставшимся понемногу подтянулись прочие воины Милутиновича. Ну чистая махновщина — вместо сапог галифе заправлены прямо в шерстяные носки, пулеметные ленты навешаны крест-накрест, но вот ни одного пулемета что-то не видно.
Военная форма присутствовала вразброс, примерно как горский костюм у Труса, Балбеса и Бывалого: у одного бриджи, но с вязаным жилетом и гражданским пиджаком, у другого китель, но с крестьянскими шароварами, у третьего форменная шайкача, но не с армейской, а с национальной сербской кокардой, двуглавым орлом.