Тамо далеко (1941)
Шрифт:
Начали после предрассветной смены караула — Марко подошел почти к самому блок-посту и артистично заплакал, когда ему навстречу выбрался полноватый немец. Да, про метод я где-то читал, но мы его отшлифовали в Боснии и дальше Марко заученно споткнулся, падая прямо на караульного.
Не сильно готовый к такому повороту Бранко дернулся, чуть было не испортив все дело — немец обернулся на шорох и уже начал открывать рот, но Марко пальнул сквозь одежду. Как и в Илияше, глухой звук никак не походил на выстрел, и камерады убитого только
И тут этот, мать его, студент швырнул гранату — и откуда он ее взял!
Пока опадал караульный и летела лимонка, я, не иначе как с отчаяния, что все пошло наперекосяк, заорал «Volle Dekung!»
Дисциплинированные немцы четко выполнили команду «Все в укрытие!» и присели.
А меня как подбросило и я рванулся вперед.
Потом уже, разбирая произошедшее, подивился — похоже, мозг за считанные доли секунды успел определить, что я нахожусь в мертвой зоне: при взрыве внутри блок-поста осколки пойдут вверх и в стороны.
Граната ухнула внутрь недобункера, металлически звякнув по каске или оружию.
Внутри екнуло, дернулось и на меня заполошно выпрыгнул самый сообразительный немец, роняя на ходу пилотку и широко расставив руки.
Его-то я и приголубил рукояткой пистолета. Немец только беззвучно открыл рот, сверкнул железным зубом и свалился под ноги.
А вот взрыва, против ожиданий, не последовало. Вместо него послышались возня, сдавленные ругательства и граната вылетела обратно, хорошо хоть не в нашу сторону.
— Сдавайтесь! — рыкнул я. — Или брошу вторую!
Но в бункер уже запрыгнул Бранко с ножом.
Он же добил и оглушенного мной немца.
Похватав оружие и снаряжение, мы крупной рысью понеслись вниз по склонам, к долине Яблоницы, а потом резко свернули направо, в лес. Там-то Бранко сбросил пулемет на землю и мы вломили Луке в четыре руки — нехрен проявлять инициативу и рушить весь план! Взорвись граната, так весь гарнизон вскочил бы по тревоге! Сука, Лука старше Марко года на четыре, а мозгов — как у десятилетнего!
Весь день крались полями, лесами и огородами и в Каменицу вернулись среди ночи, с ходу налетев на четницкий патруль. Но ничего, разобрались, разошлись и, наконец, повалились спать на сеновале.
Только для того, чтобы утром нас грубо растолкали и поволокли на правеж.
Ну как «повололкли»… Весьма неспособно волочь людей, у которых на четверых три карабина, шмайсер, три пистолета и пулемет. Потому присланные за нами ограничились передачей приказа и повели к поповскому дому.
А следом повылезали и другие четники — они уже прослышали про удачный налет и подбадривали нас выкриками и жестами, так что до площади посреди деревни мы добрались в центре небольшой толпы человек в пятьдесят, и еще следом набегали опоздавшие.
На крыльцо вышел капитан и, несмотря на лощеную внешность, обрушил на нас поток такой брани, что я и не слышал
— Я те щаз сдам, — вызверился Бранко, отодвигая пулемет за спину. — Добудь сперва, а потом командуй.
Капитан чуть не лопнул от возмущения, но дружный гул четников заставил его изменить намерения:
— Вы все знаете, что Валево окружено! И что мы пойдем на штурм, как только получим приказ!
— И долго еще ждать? Неделю здесь торчим! А мы две! Да за это время до Белграда обернуться можно! — послышалось из толпы.
— Необходим приказ командования! — повысил голос капитан. — Или будет как с отрядом капитана Дреновича! Он взял Мрконич-Град, но через день его выбили с большими потерями! Поэтому нужно дождаться благоприятного момента!
— Ну да, — буркнул Бранко под нос, но так, чтобы его услышали окружающие. — На перинах, со жратвой и ракией.
Четники зашумели — им-то, в отличие от офицеров, назначено спать на жестких лавках, в лучшем случае на сене, а ракию они видели только в кафане, за большие деньги. Да и с кормежкой у них явно было похуже, чем у господ в сером сукне.
— Мы на войне! — надрывался капитан, покраснев, как рак. — Мы не можем воевать каждый сам по себе.
— Хорошо устроились, — прошел шепоток. — Воюем с Германией, но сидим и ждем. А в Черногории коммунисты итальянцев прогнали!
— Коммунистам веры нет! Они против короля! И продадут Сербию своему… Коминтерну! — выплюнул капитан.
Удивительно, но в паузе между «своему» и «Коминтерну» я отчетливо услышал проглоченное «жидовскому».
На подмогу капитану из поповского и соседнего домов подошли еще офицеры и общими усилиями разогнали импровизированный митинг. Про отнять у нас оружие на фоне столь явно выраженного настроения рядовых бойцов, речи уже не шло.
— С четниками каши не сваришь, — резюмировал Лука, когда мы вернулись на почти родной сеновал. — Надо искать коммунистов.
Надо, да где? Бранко вздохнул и занялся пулеметом, а я — шмайсером, поэтому Лука собрался было политически просвещать Марко, да только малой сунулся ко мне:
— Я отойду на часок?
— Чего вдруг?
— Ну… это…
— Да не мнись ты. Говори нормально!
— Живку видел, они сюда добрались.
— А, ну пошли, провожу, только винтовки оставим.
— Зачем?
— А чтоб по одному нас не подловили и не отобрали.
На месте, где только что стоял Марко, только соломенная труха взвилась в воздухе. Секунда — и он вернулся уже без оружия. Точнее, без видимого оружия — вальтер наверняка в кармане.