Таможня дает добро
Шрифт:
— Язык-то прикуси! — я старательно изобразил возмущение. — Ладно, насчёт болтовни — это я, положим, перегнул, прости. На самом деле, если мы хорошенько спрячем копию Источника, то никто нас уличить не сможет.
— Так может его… того? — Пётр ткнул пальцем за борт. — Не сейчас, конечно, когда вскроем тайник.
Я покачал головой.
— А вот этого делать никак нельзя. Где гарантия, что в этой штуке нет ещё каких-нибудь секретов? Не тайников, нет — скажем, штучки эти, не пойми зачем прикрученные… а вдруг это запчасти к настоящему Источнику? Или, скажем, символы
— Понятия не имею. Есть, вроде, несколько знакомых…
— То-то! И записки Лоцмана мы ещё не до конца разобрали. А если он часть ключа к шифру закодировал как раз в этих символах?
Казаков задумался — впрочем, ненадолго.
— Да, он, пожалуй, мог. Тогда где прятать эту штуку?
— Два варианта: на острове Валуэр, в твоем домике. Туда никто без спросу не заглядывает, помощники твои присмотрят…
— А второй вариант?
— Тоже у тебя, в московской квартире. На Бесовом Носу хоть и редко, но бывают гости из Зурбагана, но до Москвы им точно не добраться.
— Пожалуй… Пётр кивнул. — Заодно, кстати, и домой загляну, посмотрю, что там и как. Сколько уж не был — года полтора?
Налетевший порыв ветра накренил «Ланифер» так, что фальшборт зарылся в волны. Пётр выругался и завертел штурвал, приводя яхту к ветру. Костёр на верхушке маячной башни поплыл влево от нацеленного в горизонт бушприта.
— Эй, куда? — возмутился я. — Пять минут до входа на Фарватер! Если не хочешь болтанки — правь точно на огонь… рулевой!
Конец третьей части
Часть четвертая
«В Кейптаунском порту с пробоиной в борту…» I
С балкона гостиницы гавань была как на ладони. В отличие от Зурбагана, город раскинулся на берегах двух смежных бухточек, в окружении холмов, с которых он спускался к морю ясным амфитеатром. Бухточки были отделены одна от другой мысом, на конце которого громоздился крепостной равелин выложенный из серо-жёлтого камня — всё, что осталось от некогда грозных береговых укреплений, разрушенных во время давней войны. Со стороны залива Бурь, гавани ограждала цепочка из трёх скалистых, густо поросших лесом островков — на дальнем траверзе крайнего из них маячили сейчас паруса большого судна. Другие корабли, поменьше, стояли в гавани, и между ними и пирсами сновали лодки и паровые катера.
— Из Лисса идёт, с грузом. — определила Дзирта.– В Покет и Каперну такие крупные суда заглядывают редко, а те, что следуют из Зурбагана или Гель-Гью обычно проходят мористее острова Рено и архипелаг обычно с зюйда и подходят к Аламбо с зюйда.
Роман нахмурился, вспоминая карту — её он по вечерам изучал в своей каюте. Не так, впрочем, долго как мог бы, не будь рядом капитанской каюты Дзирты, в которой его — их двоих, если уж на то
— А может, он из Гертона? Это ведь тоже на севере, ещё дальше Лисса?
— Это вряд ли. — Дзирта покачала головой. Под конец гражданской войны — дело было давно, почти сто назад, — остатки побеждённых, отступили к морю, в Гертон — и прежде чем эвакуироваться на кораблях на острова, спалили город дотла. Их потомки и по сей день держат Аламбо в своих руках — а память у гертонцев долгая.
— Это во время этой войны какой-то генерал напал на Зурбаган? Помнится, у Грина был рассказ как раз про это…
Девушка кивнула.
— Знаю, читала, ещё у вас, на Земле, когда прохлаждалась на Бесовом носу. В Зурбагане эта история давным-давно стала легендой. Даже памятник охотнику Астароту[1] собирались поставить — только муниципалитет никак не наскребёт на это денег. Мятежники тогда не смогли захватить город, так что у зурбаганцев к Аламбо претензий нет –торгуют, заходят по разным надобностям, скажем, с развлекательными целями…
Роман нашёл взглядом «Латр», стоящий на рейде в окружении других судов. На фоне парусников и рыбачьих шхун, выкрашенных в яркие цвета, чёрный корпус таможенного крейсера выделялся, как грязное пятно на пёстрой скатерти.
— Но твой «Латр» — не торговое судно и не прогулочная яхта, а военный корабль!
Она пожала плечами.
— Мы относимся к таможенному ведомству, а не к флоту. А по договору Маячного Союза в который, в числе прочих городов входит и Аламбо, его корабли имеют право посещать любой порт и проверять соблюдение транзитных и прочих правил, относящихся к перевозкам через Фарватеры. Вот я и воспользовалась этим, чтобы посетить город… и ты, кстати, тоже, господин таможенный маршал!
Роман кивнул. Узнав, что Дзирта намерена отправиться отправляется в поход с заходом в разные порты, напросился к ней на «Латр». «Я ведь у вас недавно, — сказал он девушке, — и до сих пор, кроме Зурбагана ничего толком не видел. Вот ты мне всё и покажешь….»
— А этот — тоже ваш?
Роман показал на корабль, явно военный, приткнувшийся к стене бастиона в дальнем конце бухты.
— Это «Суан», миноносец местной береговой охраны. — ответила Дзирта. — Видишь, вымпел не зурбаганский?
Роман прищурился. Действительно, вместо флага с серебряной маячной башни с кормового флагштока свисало красно-зелёное полотнище.
Роман прищурился. Действительно, вместо флага с серебряной маячной башни на кормовом флагштоке монитора болталось красно-зелёное полотнище.
— Он тут вроде украшения. — продолжала Дзирта. — Я сколько раз бывала в Аламбо, но ни разу не видела, чтобы «Суан» дал ход или хотя бы отошёл от стенки — стоит на одном и том же месте с холодными котлами…
— А как ты определяла, холодные они, или нет? Но борт поднималась?
— Зачем? — девушка пожала плечами. — И так ясно, дыма же над трубой нет. Да и народу на палубе почти не видно. Но сегодня, пожалуй, загляну — визит вежливости, иначе никак.
Роман оценивающе оглядел парадный мундир собеседницы.