Танцор смерти. Дорога домой. Полет орлов. Исав
Шрифт:
— Ты мне об этом не рассказывал, — сказал Саймон.
Потому что все, кто здесь жил, давали подписку о неразглашении. — Зек высыпал на стол еще несколько фотографий. — Это — Жюли Легранд. Она хозяйничала в пабе. — На другой фотографии был изображен капитан, опиравшийся на палку. — Джек Картер, помощник Манро. Потерял ногу при Дюнкерке.
Затем из шкатулки был извлечен большой коричневый конверт. Подумав, он открыл его: «Подписка о неразглашении государственной тайны. Черт побери. Мне ведь уже восемьдесят
Если предыдущие фотографии вызвали интерес, то эти просто потрясли нас. На одной из них на взлетно-посадочной полосе стоял немецкий ночной истребитель «Юнкерс-88С» со свастикой на хвосте, механик в черной форме Люфтваффе, два ангара на заднем плане.
— Что же это, черт возьми, такое? — спросил я.
— Взлетно-посадочная полоса. Ночные полеты во Францию и все такое. Мы вводили в заблуждение противника, используя для полетов его самолеты.
— Достаточно опасно, если опознают, — заметила Дениз.
За это полагался расстрел. Немцы, конечно, тоже использовали технику и символику Королевских ВВС. — Он передал ей еще одну фотографию. — «Лисандр». Неказист, но мог садиться и взлетать на вспаханном поле.
На следующей фотографии у «лисандра» стояли офицер и девушка. Офицер одет в американский мундир, с погонами подполковника и рядом орденских планок, а на правой стороне груди его летной куртки — «крылышки» Королевских ВВС.
— Кто это? — спросил я.
Зек внимательно изучил фотографию: «Я думаю, Гарри, а может, Макс. Точно не скажу».
Опять тот же самый комментарий. Саймон был удивлен не меньше моего. «А кто эта девушка?» — спросила Дениз.
— Это Молли Собел, племянница Манро. Умная девочка. Врач. Прилетала сюда из Лондона, когда нужен был доктор.
Зек, казалось, погрузился в воспоминания. Мы молчали, в камине потрескивал огонь, дождь барабанил в окна.
Дениз подалась вперед и положила свою ладонь на руку Зека.
— Летчик, — спросила она, — Гарри или Макс, вы сказали?
— Точно так.
— Но это какая-то бессмыслица.
— Дорогая моя девочка, никакой бессмыслицы. — Он достал из шкатулки еще один конверт. — Эти снимки — особо ценные. На первом изображен капитан Королевских ВВС, мы видели его раньше в американской форме. Янки в Королевских ВВС, — сказал Зек. — Он летал на финских самолетах, когда они воевали с русскими, а когда финны проиграли, Гарри перебрался в Англию.
— Гарри? — осторожно переспросила Дениз.
— Гарри Келсо из Бостона. — Зек взял снимок. На нем Келсо снова был в американской униформе. — А это уже 1944-й.
Награды на мундире впечатляли. Орден «За безупречную службу» с пряжкой на ленте, Крест за летные заслуги с двумя пряжками, французский Военный крест и орден Почетного легиона, финский Золотой крест за отвагу.
— Невероятно, — сказал я. — Я изучаю историю Второй мировой
— И не услышали бы. Как я уже сказал, это — государственная тайна.
— Но почему? — удивилась Дениз.
Зек Экланд вытащил из конверта еще одну фотографию. Было понятно, что эта карта — козырная. Снимок был цветной, и на нем Келсо был в форме Люфтваффе: серо-голубые галифе с большими карманами для планшетов и летная куртка с желтой отделкой на воротнике. Летчик был награжден серебряной летной эмблемой, Железным крестом I степени и Рыцарским крестом с Дубовыми листьями.
— Ничего я не понимаю, — сказала Дениз.
— Очень просто, — ответил ей Зек Экланд. — Янки в британских ВВС — Гарри. А этот янки в Люфтваффе — его брат-близнец Макс. Их отец был американцем, а мать — немецкой баронессой. Макс родился на десять минут раньше, поэтому он стал бароном фон Хальдером. В Люфтваффе его прозвали Черным Бароном. — Зек отложил фотографии. — Я расскажу вам все, что можно. — Он улыбнулся. — Для вас это будет отличный сюжет. — Он снова улыбнулся. — Правда, вряд ли в это кто-нибудь поверит.
К тому времени, когда он закончил свой рассказ, бар опустел. Я думаю, что Саймон был поражен рассказом отца не меньше, чем мы с Дениз. Первой молчание опять нарушила Дениз: «Это все?»
— Конечно, нет, девочка моя, — улыбнулся Зек. — Многие части головоломки отсутствуют. С немецкой стороны, например. Там это тоже секретная информация. — Он повернулся ко мне. — Хотя шустрый малый, вроде вас, может и догадаться, за какие ниточки надо дернуть.
— Возможно, — сказал я.,
Ну, тогда ладно. — Он поднялся. — Я хочу спать, да и жена Саймона беспокоится, чем это он тут занимается. — Он поцеловал Дениз в щеку. — Спокойной ночи, девочка моя.
Он вышел в сопровождении Саймона. Мы молча сидели у камина, наконец Дениз произнесла: «У меня есть идея. Ты говорил о немецких родственниках, с которыми ты давно не общался. По-моему, один из них работает в полиции».
— Так и есть. Мой кузен Конрад Штрассер.
— Стоит попытаться.
— Я подумаю, — сказал я и протянул ей руку. — Пойдем спать.
В ту ночь я все не мог уснуть. Я думал об этой невероятной истории и прислушивался к ровному дыханию жены. Дениз была права. Мне понадобятся мои связи в Германии.
На следующее утро, пока жена еще спала, я тихо оделся и спустился вниз. После нескольких звонков в Гамбург я дозвонился наконец до Конрада, с которым не разговаривал не-
сколько лет. Со смертью моего дяди и его жены-немки наше общение почти прекратилось, но мы с Конрадом всегда ладили, когда встречались на семейных торжествах, куда меня приглашали, пока я служил в Германии.