Танцоры в конце времени
Шрифт:
Опустив голову - Пилат перед фарисеями - он уступил ей.
– В конце концов, - говорила она ему, направляя заколку, - нам не хватает только чеснока и масла для блюда, достойного французской кухни, - эти слова, казалось, не приободрили ее. Она заколебалась.
– Миссис Ундервуд?
– Я думаю, не принести ли нам благодарственную молитву?
– она нахмурилась.
– Это может помочь. Наверное, этот цвет…
– Слишком красивый, - с готовностью подтвердил он.
– Я понимаю вас. Кто может уничтожить такую прелесть?
– Этот зеленовато-пурпурный цвет нравится
– А вам нет?
– Только не в пище, мистер Корнелиан.
– Тогда в чем?
– Ну… - неопределенным тоном, - нет, даже в картинках. Он вызывает в памяти излишества до-рафаэльцев. Зловещий цвет.
– А-а…
– Это возможно, объясняет ваши склонности… - она оставила тему, если бы я смогла преодолеть…
– А желтый цвет?
– он попытался соблазнить ее существом в мягком панцире, которое только что обнаружил в своем заднем кармане. Оно прицепилось к его пальцу, и ощущение напоминало поцелуй.
Миссис Ундервуд уронила моллюсков и шляпную заколку, закрыла лицо руками и начала плакать.
– Миссис Ундервуд!
– растерялся Джерек. Он пошевелил ногой кучу веток.
– Может быть, если я использую кольцо, как призму и направлю лучи солнца через него, мы сможем…
Послышался громкий скрипучий звук, и Джерек сперва подумал, что это протестует одно из созданий в панцире. Затем - еще один скрип позади него. Миссис Ундервуд отняла руки, открыв красные глаза, которые сейчас расширились в удивлении.
– Эй! Я говорю - эй, вы, там!
Джерек обернулся.
Шлепая по мелководью, явно безразличный к влаге, шел мужчина, одетый в матросскую нательную фуфайку, твидовый пиджак и брюки гольф.
Толстые шерстяные чулки и крепкие башмаки из недубленой кожи. В одной руке он сжимал странно скрученный стержень из хрусталя. В остальном он выглядел современником миссис Ундервуд. Он улыбался.
– Я спрашиваю вы говорите по-английски?
Он имел загорелую внешность, пышные усы и признаки пробивающейся бороды. Мужчина остановился, уперев руки в бедра, и сияя улыбкой.
– Ну?
Миссис Ундервуд растерянно ответила:
– Мы говорим по-английски, сэр. Мы и в самом деле, по крайней мере я, англичане. Как, должно быть, и вы.
– Прекрасный денек, не правда ли?
– незнакомец кивнул на море.
– Тихий и приятный. Должно быть, ранний девонский период, а? Вы долго здесь находитесь?
– Достаточно долго, сэр.
– Мы потерпели аварию, - пояснил Джерек. Неисправность нашей машины времени. Парадоксы оказались ей не по силам, я думаю.
Незнакомец мрачно кивнул.
– Я иногда встречал подобные затруднения, хотя, к счастью, без таких трагических результатов. Вы из девятнадцатого столетия, как я понимаю?
– Миссис Ундервуд - да. Я прибыл из Конца времени.
– Ага!
– улыбнулся незнакомец.
– Я только что оттуда. Мне повезло наблюдать полный распад Вселенной - очень не долго, конечно. Я тоже отбыл сначала из девятнадцатого столетия. Здесь моя обычная обстановка, когда я путешествую в прошлое. Странным является то, что у меня сложилось впечатление, что я направляюсь вперед - за Конец Времени. Мои приборы показывали
– Я надеялся на какое-нибудь разъяснение.
– Вы, значит, находитесь на пути в будущее?
– спросила мисс Ундервуд.
– В девятнадцатое столетие?
– Кажется так оно и есть. Когда вы отправились в путешествие во времени?
– 1896 год, - ответила ему мисс Ундервуд.
– Я из 1894 года. Я не знал, что кто-то еще наткнется на мое открытие в этом веке…
– Вот!
– воскликнул Джерек.
– Мистер Уэллс был прав.
– Наша машина происходила из периода времени мистера Корнелиана, - сказала она.
– В начале я была похищена и перенесена в Конец Времени при обстоятельствах, остающихся загадочными. Также остаются неясными мотивы моего похитителя. Я… - она спохватившись, замолчала.
– Это не представляет для вас интереса, конечно, - она облизнула губы.
– У вас нет, наверное, средств зажечь огонь, сэр?
Незнакомец похлопал по оттопыривающимся карманам своего пиджака.
– Где-то есть спички. Я склонен носить на себе как можно больше нужных вещей. На случай аварии… Вот они где, - он вытащил большой коробок восковых спичек.
– Я бы дал вам весь коробок, но…
– Несколько штук хватит. Вы сказали, что знакомы с ранним девоном…
– Знаком насколько это возможно.
– Тогда пригодится ваш совет. Например, насчет съедобности этих моллюсков?
– Я думаю, вы найдете миалинус аб квадрата наименее приятной. Очень немногие из них ядовиты, хотя определенного расстройства желудка не избежать. Я и сам подвержен таким расстройствам.
– А как эти миалины выглядят?
– спросил Джерек.
– О, как двухстворчатые раковины. Их лучше всего выкапывать.
Мисс Ундервуд взяла пять спичек из коробки и протянула ее назад.
– Ваш экипаж, сэр, функционирует хорошо?
– спросил Джерек.
– О, да, превосходно.
– И вы возвращаетесь в девятнадцатое столетие?
– В 1895 год, я надеюсь.
– Значит вы можете взять нас с собой?
Незнакомец покачал головой.
– Это одноместная машина. Седло едва вмещает меня с тех пор, как я стал прибавлять в весе. Идемте я покажу вам, - он повернулся и потопал по песку, в направлении, откуда пришел. Они последовали за ним.
– К тому же, - добавил незнакомец, - было бы ошибкой с моей стороны пытаться перенести людей из 1896 года в 1895 год. Вы встретились бы сами с собой, что привело бы к значительной путанице. Допустимо чуть-чуть вмешиваться в Логику Времени, но мне страшно представить, что случится, если пойти на такой явный парадокс. Мне кажется, что если вы обращаетесь с этой логикой так легко, неудивительно, - поймите, я не читаю вам мораль - что вы оказались в таком положении.
– Значит вы подтверждаете теорию Морфейла, - сказал Джерек, с трудом тащившийся рядом с путешественником во времени.
– Время сопротивляться парадоксу, соответственно регулируя. Можно сказать, отказываясь допустить чужеродное тело в период, которому оно не принадлежит.