Танцовщица для небесного бога

Лакомка Ната

— Да, все так странно, — Анджали перевернулась на живот, подперев голову. — Думаете, у богов на меня особые планы?

Наставница бросила на нее быстрый взгляд:

— Думаю, ты слишком красива, — сказала она, — но лучше последуй моему совету и найди себе покровителя сейчас, потому что настоящее твое служение начнется после сваямвары, а она придет — и раньше, чем тебе кажется.

— Не вижу ничего в этом страшного, — возразила Анджали, искренне не понимая, почему наставница говорит о выборе мужа, как о чем-то неприятном. Как может быть неприятным то, что соединит ее с господином Шакрой?! Ведь только

она пройдет обряд, он заберет ее в свой дворец, и никакая Джавохири не сможет помешать этой любви!

— Ты еще не знаешь, в чем состоит служение дайвики, — сказала Сахаджанья. — И танцевать-то непросто — я имею в виду, хорошо танцевать, а уж быть настоящей апсарой…

— Вы говорите про любовь мужчин? — Анджали презрительно скривила губы. — Ее-то что бояться?

— И она может надоесть. А отказаться ты не сможешь, это нарушение дхармы. Вот почему я говорю о покровителе.

«У меня будет самый могущественный покровитель во всех девяти вселенных», — мысленно ответила Анджали, но промолчала.

Стрекозы сновали над озером, и одна из них села на обнаженное плечо Анджали. Сверкающая красавица с серебристыми крыльями — она напомнила девушке виману.

— Вы ведь проиграли свой арангетрам, наставница? — спросила Анджали тихо, не уверенная, что Сахаджанья захочет говорить об этом.

Но наставница ответила сразу, и голос ее был задумчивым, но совсем не недовольным:

— Да, проиграла. И должна была стать лоувики. Служение лоувики еще тяжелее, чем дайвики, но мне повезло — меня пригласили преподавать танцы.

— Наверное, та, которой вы проиграли, была как госпожа Урваши, — сказала Анджали. — Только великая танцовщица могла бы вас победить.

— Это была дайвики Шьяма-Мукхи.

Анджали замолчала, чувствуя, как ленивая безмятежность и радость тают, словно туман. Это имя она запомнила, и это имя царапало ее еще больнее, чем имя Джавохири, ставшей новой возлюбленной царя богов.

— Шьяма-Мукхи высоко взлетела, но где она теперь? — спросила Сахаджанья.

«Я перетанцевала саму дайвики Урваши, — подумала Анджали, — а она была лучше Шьяма-Мукхи».

— Ты — маленькая гордячка, — сказала вдруг наставница, повернув голову и внимательно посмотрев на Анджали. — Ты думаешь, если бы закричала на арангетраме, что Урваши заменила в состязании Джавохири, то сразу бы победила?

Анджали вытаращилась на нее:

— Вы знали?!

— Я же не слепая. Танец — тот же голос, даже если его подделать, истинная нотка все равно прозвучит, — невесело усмехнулась Сахаджанья, и добавила со значением: — И госпожа Сарасвати тоже не слепая.

— Думаете, знала и она? — это открытие поразило Анджали.

— Я молилась, чтобы ты не сказала об этом вслух. И очень рада, что у тебя хватило ума промолчать.

Анджали взглянула на нее исподлобья. Наставница не могла знать, что тогда она промолчала не потому, что догадалась об этом, а потому что чудесное появление господина Шакры лишило ее разума. Все интриги стали неважны, и какое значение в тот момент имел обман со стороны дайвики, если сам царь богов признал ее, Анджали?

— Но если госпожа Сарасвати узнала госпожу Урваши, то почему не остановила состязание?..

— Солнце уже клонится к закату, — сказала Сахаджанья, словно не услышала вопроса. — Давай возвращаться.

—

Вы не хотите об этом говорить? — спросила Анджали со свойственной ей прямотой. — Но здесь нет никого кроме нас.

— Пора бы тебе запомнить, что лучше и наедине не произносить то, что может принести вред, — наставница легко ударила ученицу веером по голове. — Поэтому придержи язык и не будь болтливой, как попугаиха.

Анджали вернулась в Амравати недовольная. Наставница Сахаджанья продолжала говорить загадками, и это настораживало. Посоветоваться ей больше было не с кем — Хема жила при школе апсар, а во дворце дайвики Анджали была самой младшей, и старшие апсары не стремились брать молоденькую выскочку в свой круг. Да и вообще, как Анджали уже поняла, дружба среди божественных танцовщиц не приветствовалась. Каждая здесь была сама за себя, и то, что называли здесь «дружбой» на самом деле было союзом двух равных или покорным служением более слабой танцовщицы той, что оказалась успешнее.

Поднимаясь по лестнице к своим комнатам, Анджали вдруг увидела Джавохири. Она кралась по коридору, завернувшись в покрывало от макушки до пят, а ее служанка тащила вслед за ней пухлый сверток из темной ткани.

Но почему Джавохири здесь? Разве она не живет теперь во дворце господина Шакры?

Пока Анджали раздумывала, Джавохири оглянулась — будто почувствовала взгляд. Лицо ее исказилось от гнева и злости, и она крикнула:

— Что вытаращилась?! Убирайся! — и сама бросилась бежать, не дожидаясь ответа.

Пожав плечами, Анджали прошла к себе, где ее уже ждали служанки, горячая ванна и флаконы с притираниями.

На следующий же день она узнала, что появление Джавохири не было случайностью — она вернулась насовсем, заняв прежние комнаты. Она привезла богатые подарки, но упоминая о подарках апсары усмехались вовсе не завистливо.

Анджали посчитала ниже своего достоинства расспрашивать и совсем не собиралась идти к Джавохири, пусть они и учились вместе, хотя и сгорала от желания узнать, что произошло. Но правда раскрылась быстро — на очередном празднике во дворце царя богов. Господин Шакра возлежал на ложе такой же прекрасный и счастливый, а у его ног сидела прекрасная и не менее счастливая апсара, чьи объятия и поцелуи оказались слаще ласк Джавохири.

Господин Шакра открыто выказывал новой возлюбленной знаки внимания, то начиная шептаться с ней, то ласково пощипывал за подбородок, то словно ненароком оглаживая соблазнительные женские бедра, когда она наклонялась, чтобы взять с блюда фрукты или сладости.

Анджали перехватила взгляд Джавохири, брошенный на господина Шакру — так могла бы смотреть собака, которую хозяин за провинность выгнал из дома под дождь, позабыв бросить кость.

Нет, Джавохири не стала милее, и Анджали не прониклась к ней внезапной приязнью, но что-то в душе шевельнулось — жалость, страх… Скоро была ее очередь выступать, но Анджали стояла, застыв столбом, и смотрела, как царь богов забавляется с новой возлюбленной. Сколько их было лишь на ее памяти? Шьяма-Мукхи, Джавохири и теперь эта… И сколько их еще будет? И что будет с бывшими возлюбленными царя? Кара-Мукхи поплатилась головой, Джавохири вернулась с подарками, но теперь над ней смеются в открытую. На что рассчитывает третья? На что рассчитывает она сама?..