Танцовщица
Шрифт:
"Не придумывай того, чего нет".
"И то верно!"
Я хотела взять с собою книгу и показать Эжену, но женщина переменилась в лице и начала активно умолять:
– Нет-нет, госпожа, книги запрещено выносить из читальни.
– А ты разве можешь мне что-то запретить?
– я говорила спокойно и холодно, отчего девушка побледнела ещё больше.
– Но тогда меня накажут...
–
– Розги, госпожа.
Что Эжен себе позволяет? Но книгу я поставила на место, затушила остаток почти полностью догоревших свечей, и пошла за ровесницей.
На этот раз накрыто мне было рядом с господином.
Приветствие, ничего не значащий разговор. Лишь когда служанка ушла, я осмелилась заговорить об узнанном правиле.
– Это правило не обсуждается.
– Но почему?
– Потом книга не возвращается на место и в итоге теряется.
– А почему слуги за это отвечают? Да ещё и так варварски?
– Чтобы исполняли. Настаивали, убеждали. Сейчас действует позиция силы. Книги в наше время редкость. Особенно старые книги.
Продолжать эту тему не стала. Решила перейти к более интересному вопросу.
– Я нашла "Записки о войне". Это ты написал?
– Да.
– Но что там с датой? Война была ведь пять лет назад. Не тридцать пять!
– Действует цензура. Так велено его императорским величеством.
– Но зачем?
– А ты как думаешь?
Ответа я не знала. Но, судя по тому, что наш народ оказался в рабстве, стариков не осталось, взрослые все боятся...
– Нам пытаются навязать иное прошлое?
– Да. Тартарии больше нет.
– Но ты ведь старик! Тебе не опасно вообще жить на виду?
– Я - француз. Нам многое прощается. К тому же, дворянин.
– А Наполеон?
– Нет, не победил. Считается, что победили мы.
– Тартария?
– Нет. Российская империя. Даже упоминание Тартарии запрещено в литературе. Да и в обществе.
– Но ведь даже дети знали, наверняка помнят...
– Поэтому придумали чуть иное объяснение.
– Какое?
– Что в средние века здесь были татаро-монголы, которые в страхе держали всю Русь, собирали дань, имели орду, грабили, убивали... Пока иго не свергли.
–
– Родители.
– Да? У тебя есть родители?
– Нет.
– Многих ты знаешь, у кого есть родители?
Вспомнила, что детей почти сразу отрывают от матери, девочек в бордель, а мальчиков - церкви.
– Н-нет. Никого.
– Мальчиков отдают в интернаты, где воспитывают уже в любви к Богу и Царю. У девочек, считается теперь, нет души, а значит, она - не человек.
– Но как же так! Всё потеряно? Нас просто стёрли? Нас нет?
– Пока нужно выжить. Сохранить, что можно. А былое величие восстановить не сложно, как сейчас история переписывается, так потом и обратно перепишут.
– Но разве люди потом поверят, узнав, что их обманывали? Что обманывали их отцов и дедов.
– Не поверят.
– Но как же...
– Люди сами докопаются до истины, а нам нужно лишь оставить им ключики в том, что дойдёт до них.
Я задумалась и продолжать разговор не стала.
– Я раздобыл тебе музыку.
И он протянул шкатулку. Стоило её открыть, как полилась приятная музыка. Там угадывались ноты из балета.
– Но как?..
Вот только Эжена рядом уже не было. Столько вопросов крутилось у меня на языке. Откуда он её взял? Как быстро сделал? Кто ему сделал? Неужто производство звукозаписывающих устройств сохранилось? И это только часть их.
Я встала из-за стола, взяла шкатулку и отправилась в читальню.
Читала и слушала музыку, а спустя два часа пошла тренироваться.
Примечания по главе:
7350 лет от сотворения мира - по старому летоисчислению, разнящемуся с Рождеством Христовым на 5508 лет. По официальной версии летоисчисление у нас поменялось по указы Петра Первого в 7208 году, когда он повелел перейти на юлианский календарь, сделав 7208 лето 1700 от Рождества Христова. Но многие книги в царской России подписывались до революции двойным летоисчислением.
7350 год - это 1842 год от Р.Х.