Танцовщица

Katsurini Аноним

Я смутилась.

– Вы хотите начать наши постельные отношения прямо в карете?

– Н-нет...
– а ведь я даже не предположила, что он может это сделать. Боялась больше просто оголиться.

– Тогда не провоцируйте меня.

– Но до того ведь держали меня на руках и даже целовали...

– Вот-вот, именно что целовал, если вы не заметили. Проявлял интерес. Разве нет? Или вы хотите сразу перейти к отношениям...

Я приложила руку к его рту, чтобы не продолжал. Но он взял меня за

пальчики и отвёл руку, глядя в глаза:

– Я хочу дать вам немного времени, чтобы освоиться и перестать меня шарахаться. Если вы уже готовы, то можем...

Я прикрыла рот уже другой рукой.

Карета остановилась.

– Погодите меня здесь, дорогая, - старик встал и вышел, впуская прохладный воздух. Я же подобрала к себе на лавку ноги и сжалась в комочек.

Его не было так долго, что я успела даже задремать. А проснулась от потока воздуха и стука от захлопнувшейся двери.

– Вот!
– положили напротив меня коробку.

– Что это?

– Сама переодеться сможешь?
– и, получив кивок, добавил: - Я пока пройдусь по магазинам.

– Так мы же, вроде бы, к модистке собирались.

– В этом - нельзя!
– отрезал почти любовник.

Взял только мою левую руку, посмотрел на неё и ушёл.

С трудом, но я влезла в корсет. Просто застёгивался тот на спине. Но он был велик мне. Или я такая худая. Поэтому зашнуровала его спереди, а потом просто повернула вокруг тела. С короткими портками с рюшами я долго не понимала, что делать. Понятно, что мне. Но всё это такое большое, что с трудом удерживалось на гашнике*.

С платьем вышло сложнее. Корсет не позволял выгнуться, как следует, поэтому зашнуровала его на спине кое-как. Как же одеваются состоятельные дворянки, ведь такой гибкости не имеют.

На плечи легла дорогая меховая накидка. Влезла в те же сапоги, что выдала мне девушка в Большом театре.

Когда явился старик, я была готова.

Окинул довольным взглядом и улыбнулся.

– Давай сюда левую руку.

Спорить и спрашивать не стала, просто послушалась.

Надел золотое колечко и перстень на левую руку. На его левой руке было такое же.

– Это зачем?

– Чтобы люди вопросов не задавали. Кстати, как тебя по-отчеству?

Я задумалась, силясь вспомнить. Но даже лица отца не припомнила, да и имени тоже. Будто стёрли всё.

– Ладно, я всё понял. Тогда будешь Варварой Карловной. Ну а фамилия, раз мы женаты, то Арманд.

– А мы женаты?
– уточнила я.

– Для посторонних - да. Внебрачные связи осуждаются обществом, хотя многие развлекаются с крепостными. Но по правилам этикета девушка должна быть с компаньонкой, матерью или отцом, братом. Либо женщина в обществе сына, дочери, мужа.

– Понятно.

– Вот и отлично!

– А если кто из знакомых встретится?

–

Пусть потом сплетничают, мне не жалко. А теперь пойдём к модистке.

Я вложила свою руку в его и последовала за своим... Кем? Мужчиной. Псевдо мужем.

Когда меня увидела модистка, растеклась тёплой лужицей в лести. Стало противно. А я тут же замкнулась в себе. Меня раздели вновь, чем допекли окончательно, брезгливо оглядели тело, посетовали на плоскую доску. Что-то там ещё женщина бормотала по-французски, но я таких слов не понимала. Одно разобрала: "и что он в ней нашёл!"

Но на этот вопрос я и сама ответ не знала. Мне подогнали по фигуре уже имеющийся корсет и платье, а также портки, прозванные панталонами, сняли мерки, дали выбрать несколько шляпок, перчаток и прочие мелочи и радости. Старик же пил какао и читал газету, ожидая меня.

А ещё я слышала, как модистка отзывалась о моём "муже", как об очень привлекательном и богатом человеке. Одна из её работниц сказала, что староват только, на что прлучила ответ, что не страшно. Некоторые мужчины с возрастом не теряют перцу в перечнице и даже наоборот, ей вот молодые не нравятся. Ловеласы, но как семьянины - фи.

Я же, одевшись, жалась в свою меховую накидку. И если раньше к холоду была привычная, то за сегодня совсем меня заморозили.

Мне собрали несколько нарядов, а новые пообещали через несколько дней, мол тогда будут готовы. Эжен расплатился, оставил адрес, куда доставить, и мы уехали.

– Куда теперь?

– Я обещал тебя вернуть Этьену вечером. Вот, возвращаю.

Я вся сжалась. Страшно к нему возвращаться.

– Не паникуй раньше времени. Ближе к ночи я тебя заберу. Любовнице полагается быть там, где ей положено.

– И где же?

– В постели барина. К слову, тебя хотя бы пощупать полагается.

– Это вы о чём?

– Ты должна быть измождённой, зашуганной и уже не дественницей.

– Так если я буду такой, толку с тренировки?

Он задумался. Мы как раз остановились. Правда, не рядом с Большим. Я выглянула в окошко. Трактир какой-то. К слову, уже темнело.

Мы зашли туда, поели. Довольно скромно, причём, он ел то же, что и я, только в,чуть большем количестве. Он молчал, думая о чём-то своём.

Потом всё же поехали к Большому театру.

И, пока ехали, мой любовник велел мне переодеться в пачку, потом встать на колени на лавку кареты, задрал юбку и спустил панталоны.

– А может... Не надо...
– дрожащим голосом спросила я, вот теперь испугавшись не на шутку. Неужели вот так?

Он же их снял.

– Надо.

Толкнул меня раз, другой, потом юбку опустил.

– Страшно?
– прошептал у самого уха.

Я кивнула. Всё ещё пребывая в ужасе.

– Вот, бойся!