Танцовщица
Шрифт:
Открыл воду. Рабочий водопровод! Ого!
Усадил меня в чистейшую белоснежную ванну. Снял с себя сюртук, жилет, рубашку или как это всё называется... Снял и портки, оставшись в одних панталонах.
Меня раздел.
– Да, помыться тебе не помешает!
И он меня начал мочить горячей водой да намыливать. Отмыв тело, перешёл к волосам.
Завершив банную процедуру, вытер и отнёс в постель, надев тонкую сорочку да панталоны с подвязкой.
– Спи, моя Варварушка, отдыхай.
– А ты?
–
Я кивнула и спокойно уснула.
примечания по главе:
гашник* - (Даль) Гачник, гашник, гасник, гачень, гач м. ремень, веревочка, снурок, тесма, для вздержки и завязки шаровар, понёвы или порток.
Глава 3
Проснулась я от вкусных запахов, от которых текли слюнки.
Приоткрыла один глаз, затем другой. Солнышко только-только встало.
– Доброе утро!
– приветствовал меня старик. Точнее, не так. На старика он мало походил. Лицо было прежним. А вот тело - рельефное, сильное и вовсе не стариковское, и в одних панталонах. Вновь. Часть волос и бороды была мокрой. Умывался?
– Сколько тебе лет?
– вместо ответа спросила я.
– Шестьдесят.
– Ого!
– А тебе?
– не остался в долгу он.
– Около семнадцати.
– Значит, он знает, - это он об Этьене?
– Нет, он наврал с три короба. И каким-то образом угадал.
– Я б тебе больше четырнадцати не дал.
– Значит, совращаешь малолетку!
– Остра ты на язычок. Как самочувствие?
– Доброе утро!
– я вспомнила, что не поздоровалась.
– Надо попробовать встать.
– Вставай.
Потянулась и встала. По-моему, всё в порядке. Хотелось петь и танцевать.
– Никогда ещё не была так счастлива, - не смогла не поделиться своим настроением и улыбнулась.
– Ты меня уже не боишься?
Я подошла к нему и обняла за шею. Странно, но сейчас это было так естественно, будто мы много лет женаты.
– Нет. Ты, наверное, меня околдовал. Как только метку поставил, так я и перестала бояться.
– Может, совпало, - задумчиво ответил он, - и ты успокоилась данным мною гарантиям.
Я лишь пожала плечами. Что гадать? Сейчас я уже не жалела, что согласилась. Особенно после своего возвращения в труппу. Не хотела их даже видеть.
"Нельзя так говорить!"
"Это почему же?"
"Пусть они не благородные, но они - тоже люди. И ты с ними делила кров, тяготы и невзгоды. Вместе. И вы друг другу помогали. Нельзя вот так вычеркнуть людей из своей жизни, если ваши пути просто разошлись".
"Сегодня ты не с той ноги встала?"
"С чего ты взяла?"
"Поучаешь
"Я просто создаю противовес твоим мыслям. Жизнь - это выбор. Постоянный".
– Что со мной будет, когда ты наиграешься мною?
– спросила вслух, завершив разговор со своей второй Я.
– А ты развивайся, чтобы я не наигрался.
– Ты правда хочешь, чтобы я была твоей любовницей?
Он закатил глаза. Вздохнул.
– Женщина!
– Что?
– не поняла я.
– То ты говоришь, что ты меня не возбуждаешь и обижаешься, то - наоборот.
– И вовсе не обижаюсь!
– возразила я.
– Ещё как обижаешься!
Я задумалась, а он положил свои широкие ладони мне на талию.
– Ты такая тоненькая и хрупкая.
– Почему ты до сих пор не женат?
– Я был женат. Жена умерла после родов. Сын тоже недолго прожил.
– А спасти?
– Спасти не удалось.
– Давно это было?
– Тридцать лет назад.
– А почему больше не женился?
– Не знаю. Женщины были. Зачем жениться, если и без женитьбы могу обеспечить свою женщину. Зато надоели друг другу, так разбежались. Зачем себя мучить?
– А дети?
– Детей не было больше.
– Прости, - видно, я задела за больное.
– Не страшно, я уже привык к мысли, что их не будет.
– А взять приёмыша. Наверняка после войны много сирот.
– Нет.
– Что нет?
– Никаких детей! И хватит об этом!
– А если я понесу.
– Вот как понесёшь, тогда и вернёмся к разговору о детях. Завтракать будешь?
– Сперва тренировка.
– Хорошо. Тренируйся.
Он выпустил меня из объятий, а я разочарованно вздохнула. И на что надеялась?
– Ох уж эти женщины!
– услышала его бормотание себе под нос.
– Тут тебе прислали от модистки несколько костюмов. Погляди, в чём тебе удобнее будет тренироваться, - и он показал на ящик.
– Как соберёшься, иди в соседний зал. Кстати, я раздобыл для тебя зубную щётку, гребень. Всё в соседней уборной.
– Благодарю, Эжен.
– Называй меня Женей. Всё же это по-русски звучит. Но только наедине.
– Я помню.
Он прикоснулся к моим губам большим пальцем, провёл по ним, затем притянул к своим. Поцелуй вышел нежным, но недолгим.
Всё равно, какое-то подвешенное состояние.
Эжен ушёл. А я осталась. Чудно себя ощущала. Будто не на своём месте Неужели я такая легкомысленная оказалась и ради вот этого всего готова лечь с ним в постель?
Но солнышко уже встало, а я не привыкла так много бездельничать. Поэтому прошла на носочках в уборную, умылась, причесалась, собрав волосы в пучок на затылке. Кровотечение прекратилось, что было странно. Но я всё равно надела подвязку.