Танцуя с Кларой

Белоу Мэри

— Я люблю ее, папа, — сказал он. И почти поверил в свои собственные слова. Она хотела его прошлой ночью, оба раза, и он чувствовал определенную нежность к ней, посвящая ей всего себя. Она его жена. Он позаботится о ней. Его раздражало даже предположение, что он этого не сделает. — Я позабочусь о том, чтобы когда-нибудь стать достойным ее. Вот увидишь.

Отец сердечно пожал ему руку.

— Вам пора, — сказал он. — Твоя мать будет поливать твою жену слезами до самого полудня, если ты ей позволишь. — Отец и сын обменялись заговорщической усмешкой.

Фредерик вынес жену к ожидающей карете, и

они отправились в путь, сопровождаемые еще одной каретой, в которой находился багаж, а также сидели ее горничная, слуга и его камердинер. Клара со слезами на глазах махала рукой баронессе, у которой слезы бежали по щекам.

— Они так добры, — сказала Клара, с улыбкой поворачиваясь к мужу. — Почти такое чувство, словно у меня снова есть родители, Фредди.

— Так и есть, — сказал он, беря ее за руку. — Они оба, похоже, согласны, что я отлично справился без посторонней помощи. И что мне очень повезло. Вы скучаете по своим родителям, любовь моя?

Она кивнула.

— Особенно вчера, — сказала она. — И возможно, этим утром. Я бы хотела, чтобы папа был там.

— Расскажите мне о нем, — сказал он.

Они не испытывали недостатка в темах для разговора до конца долгой поездки в Кент. Это обстоятельство удивило Фредерика. Он никогда особо не разговаривал с женщинами, так как у него всегда находилось для них одно-единственное достойное применение, не имеющее никого отношения к разговорам. Естественно, он не ожидал, что он сможет беседовать с очень тихой, респектабельной и, безусловно, скучной мисс Кларой Данфорд. Миссис Кларой Салливан, мысленно поправил он себя. Но оказалось, что ей нравится говорить о своем отце и своей жизни в Индии, а потом в Англии. И ей нравилось слушать рассказы о его семье — тетях, дядях и кузенах, которые всегда собирались летом в Примроуз-Парке, доме его дяди, графа Биконсвуда. Покойного графа, конечно. Несколько месяцев назад титул унаследовал Дэн.

Фредерик никак не ожидал, что его жене понравится его юмор. Но она наслаждалась им и прошлым вечером и теперь, во время их поездки. Она часто хихикала и громко смеялась вместе с ним над его рассказами о детских проказах — обычно с участием его самого и Дэна.

— Я не знала, что вы из такой большой семьи, — сказала она. — Я думала, она состоит только из вас, ваших родителей и Лесли. Должно быть, чудесно быть частью большой, дружной семьи. — Ее тон был задумчивым.

— Они теперь и ваша семья, любовь моя, — сказал он ей, поднимая ее руку к своим губам. — Вы будете принимать участие в следующей встрече.

Он задумался, сохранят ли Дэн и Джули традицию приглашать всех на лето. Примроуз-Парк на самом деле принадлежал теперь Джули. Мать Фредерика рассказала, что Дэн подарил ей его в качестве свадебного подарка. Но даже если традиция сохранится и все будут продолжать ездить туда, он не сможет к ним присоединиться. Даже если ему никогда больше не пришлось бы смотреть в глаза этим двоим, чувства его вины это не умерит. Очень печально. Своим ужасно глупым поступком, он отрезал себя от своего прошлого и от двух своих самых лучших друзей.

— Что случилось? — спросила Клара, пристально взглянув ему в глаза.

— Ничего, — ответил он. — Я просто вспомнил, что несколько месяцев назад мой дядя умер. Видишь

ли, он был довольно необычным человеком. Он указал в своем завещании, чтобы мы все немедленно перестали его оплакивать.

— Необходимость носить черное целый год угнетает, — сказала она. — Я бы предпочла вспоминать папу в собственных мыслях, чем быть вынужденной поминать его таким отвратительным способом. Я ненавижу черный цвет. Вам повезло, Фредди.

Пожалуй, он удивил их обоих, склонившись над сиденьем и поцеловав ее в губы. Ему действительно повезло. Он мог бы сейчас ехать с холодной и угрюмой незнакомкой.

— Я люблю вас, — сказал он.

Она слегка улыбнулась и повернулась к окну.

Это была приятное путешествие, его утомительность облегчалась беседой, заполнявшей большую часть времени. На немногочисленных остановках Фредерик сам выносил жену из кареты и заносил обратно, отвергая помощь ее слуги. Она была легкой как перышко.

— Кроме того, — прошептал он ей на ухо на первой остановке, после того как отослал слугу, — это дает мне предлог быть ближе к вам на людях, Клара. Большинство мужчин не посмеют прикоснуться в подобном месте ни к чему, кроме кончиков пальцев или локтя леди, даже если они женаты на ней.

Обняв его за шею, она посмотрела на него и рассмеялась.

— Какие глупости вы иногда говорите, Фредди, — сказала она. — Вы когда-нибудь бываете серьезным?

— Иногда, — ответил он, глядя ей глаза тем пристальным взглядом, от которого, как он знал, обычно женщины таяли. — Особенно, когда я занимаюсь делами, которые не требуют слов.

В ее глазах появилось понимание, и она залилась румянцем от смущения.

— Опустите меня, — сказала она. — Вы стоите перед этим стулом уже целых две минуты, Фредди. Опустите меня.

Он тихо засмеялся, подержав ее на руках еще несколько мгновений, прежде чем посадить на стул, повернулся к хозяину трактира и заказал чай.

Глава 6

Она с удовольствием наблюдала, как изменялось его лицо по мере их приближения к Эбури-Корту. Мимо пробегали лужайки с редкими деревьями, протянувшиеся на три мили по обеим сторонам извилистой дороги. Ей всегда казалось, что возможность проехать эти три мили верхом, чувствуя под собой силу и скорость лошади и ощущая бьющий в лицо ветер, и была настоящим счастьем и настоящей свободой. Она никогда не ездила верхом.

И она с удовольствием наблюдала за его реакцией на дом с его классической симметрией, портиком с колоннами и мраморной лестницей. Она была рада, что у ее отца был хороший вкус и что он не использовал свое богатство для пошлого хвастовства. Хотя дом построили недавно, он был красивым и величественным.

— Почему-то, — сказал Фредерик, — я представлял себе небольшой особняк, расположенный на нескольких акрах земли. Он великолепен, Клара.

— Я люблю его так, что не передать словами, — сказала она. — После всех этих лет в Индии Эбури-Корт был для меня воплощением Англии. Я часто сидела у окна, восхищаясь зеленой травой и деревьями, и всегда чувствовала эгоистическую радость, что у папы не было сыновей и что все это перейдет ко мне. Хотя, должна признаться, у этого была своя цена. Мне бы хотелось расти вместе с братьями и сестрами.