Танцующая на лепестках лотоса
Шрифт:
— Его склонности очевидны для нас, — сказал Индраварман. — Но, может быть, он понимает это и собирается сделать противоположное?
По Рейм двинулся вперед беззвучно и грациозно. Хотя казалось, что он безоружен, в складках его одежды прятались нож и удавка. Как обычно, он встал спиною к солнцу.
— Я не думаю, король королей, что этот трус прячется на юге.
— Почему?
— Потому что наших людей там слишком много. Его бы уже обнаружили.
Взгляд Индравармана скользнул по карте на запад.
— А не пошел ли он к сиамцам?
— Мои разведчики доложили
— Ты так думаешь или знаешь?
— Пока неясно…
— Довольно! — Тяжелый кулак Индравармана ударил по каменной плите. Ему уже надоели всякие предположения. Будущее должно определяться надежной информацией, а не догадками. — Он знает, где мы находимся, — сказал Индраварман. — И это дает ему преимущество, несмотря на немногочисленность его сил.
По Рейм взглянул на чамских командиров, стоявших кольцом вокруг них на некотором удалении. Устав слушать их оправдания, Индраварман велел им отойти на расстояние, откуда они не могли слышать их разговор.
— Жаль, — сказал По Рейм, — что все его сыновья мертвы. Если бы кто-то из его щенков был жив, у нас был бы способ воздействовать на него.
— Это хорошо, что их нет в живых.
— А если, король королей, мы распространим слух, что один из них все же выжил? Придет ли этот трус спасать его? Сработает ли такая ловушка?
Индраварман распрямился и встал.
— Допустим, младший из сыновей? Чье появление вселит в кхмеров меньше уверенности и воодушевления? Кто это может быть?
— Мальчик, о великий король. Он был всего лишь никчемным мальчишкой.
Кивнув, Индраварман подумал, не было ли ошибкой убивать всех членов семьи Джаявара. Возможно, следовало бы оставить одного мальчика как раз для такого случая.
— Иди за мной, — бросил он По Рейму.
Оба они в сопровождении державшегося на расстоянии эскорта из военных и нескольких любимых философов Индравармана направились к величественному храму и по каменным ступеням поднялись на самый верх, где уже можно было прикоснуться к бронзовой башне. С этой высоты город Ангкор с тянущимися к небу дымками очагов простирался перед ними, точно громадное серо-зеленое покрывало. Отсюда Индраварман всматривался в расположившиеся в отдалении отряды своих воинов и боевых слонов. Он попытался представить себя Джаяваром, который прячется в джунглях, собирая армию и мечтая о мести.
— А что насчет его женщины? — спросил Индраварман. — И родственников по ее линии?
— Ее родственники также все мертвы, король королей. Выпотрошены, словно рыба, в первый же день после нашей победы.
— Значит, тогда это будет мальчик. Запусти такой слух. Скажи, что он болен и что его держат в клетке для моего развлечения прямо здесь, наверху этого храма. Скажи, что для того, чтобы выжить, он каждый день должен громко молиться о смерти своего отца.
По Рейм кивнул:
— Мы должны найти какого-то щенка и поместить его сюда.
— Сделай это. И спрячь в этих стенах отряд наших лучших воинов.
— Считайте, что это…
— Джаявар слишком умен, чтобы прийти сюда самому.
— Да, о великий король.
По Рейм развернулся, чтобы уйти, но Индраварман протянул руку и положил ее ему на плечо.
— А еще, По Рейм, приглядывай за своим старым соперником, Асалом. Я его высоко ценю, однако он, похоже, мягок к кхмерам. Он должен был казнить десять самых почитаемых в народе священников, а не десяток каких-то калек. Его задача — не выбирать, а делать то, что ему говорят, и я задаюсь вопросом о причинах такой его независимости.
— Он слаб, и причиной тому его крестьянское происхождение.
— Нет, По Рейм. Он сильный. Даже слишком сильный. Именно поэтому наступит день, когда ты получишь мое благословение на то, чтобы убить его. Как только мы заполучим голову Джаявара и непосредственная угроза нападения минует, ты сможешь делать с Асалом все, что пожелаешь.
По Рейм поклонился:
— Я с нетерпением жду этого дня.
— Не утомляй меня своими собственными желаниями и не испытывай моего терпения.
— Да, король королей.
Индраварман отвернулся от своего ассасина и пошел к центру храма. На удачу он потер кусочек железа у себя на животе и попросил свой талисман, чтобы желанное будущее наступило побыстрее, потому что знал: он, как правитель Ангкора, никогда не будет пользоваться непререкаемым авторитетом, пока жив Джаявар.
Хотя и неохотно, Асал все же согласился на то, чтобы Воисанна прошла мимо своего бывшего дома и взглянула на свою сестру. Она пообещала ему, что будет идти быстро и пока что не станет обнаруживать себя.
Сердце Воисанны от возбуждения билось все сильнее и сильнее, когда она шла по знакомым улицам и переулкам, ведущим к ее дому. Ей хотелось броситься бежать, но она сдерживала себя, хотелось кричать от радости, но она лишь мурлыкала что-то себе под нос. Известие о том, что ее сестра жива, не давало ей уснуть всю ночь, и она все ворочалась в темноте и сбивала насекомых, садившихся снаружи на закрывавшую ее москитную сетку. Тида спросила, что с ней, но Воисанна, чтобы оправдать это проявление своего беспокойства, ответила, что просто плохо себя чувствует.
Она увидела статую, сделанную ее отцом, на мгновение задержалась у калитки, высматривая Чаю, и заметила ее под домом, где та маленьким ножом нарезала перец. Воисанна бессознательно прошептала ее имя, но тут же закрыла рот ладонями и спряталась за каменное изваяние. На пыльную землю закапали крупные слезы. Она закрыла глаза и вновь поблагодарила богов за то, что Чае каким-то образом удалось уцелеть. Выглядела она сейчас хорошо.
Хотя Воисанне больше всего на свете в данный момент хотелось подбежать к Чае и обнять ее, она помнила об обещании, данном ею Асалу. Она также понимала, что любое опрометчивое и поспешное действие может навлечь опасность на ее младшую сестренку. Будет правильнее сдержать свою радость, дать ей расцвести, а потом составить план их побега. И когда этот благословенный день настанет, они воссоединятся навеки.