Танцующая на лепестках лотоса

Шорс Джон

— Это какое-то волшебство, — прошептал он, когда эхо наконец стихло.

— Меня приводил сюда мой отец, — отозвалась Воисанна. — Мы слушали это вместе и вместе загадывали желания.

— И как это действует?

Она пожала плечами:

— Как действует солнце? Или звезды на небе?

— А что другие кхмеры? Они тоже приходят сюда загадывать желания?

— Каждый день. Чтобы загадать желание. Чтобы помолиться. У нас считается, что это то место, откуда богам проще всего услышать нас.

— Тогда пусть они на самом деле услышат тебя, моя госпожа.

Улыбнувшись,

она тоже подошла к стене и прижалась к ней, выпрямив спину и отведя назад плечи. Закрыв глаза, она семь раз ударила себя кулаком в грудь и стала слушать звон далеких колоколов. Странный звук нарастал внутри нее, поднимал ее куда-то, унося в другое время и другое место. Ее желанием был мир. Не отмщение, не кровавая бойня, а просто мир. Если чамы уйдут из Ангкора, жизнь снова станет прекрасной.

Наконец в «комнате эха» все стихло.

Асал покачал головой; он явно был поражен.

— А что, моя госпожа, если мы с тобой вдвоем загадаем одно желание? Может быть, в этом случае вероятность того, что боги услышат нас, будет больше?

— Да, думаю, да.

— Тогда давай пожелаем радости нашим ушедшим близким и чтобы жизни, в которых они возродились, были лучше этой.

Чам и кхмерка стучали себе кулаком в грудь, вслушивались в издаваемые звуки и улыбались.

— Вместе с тобой я могла бы простоять тут всю ночь, беседуя с богами, — сказала Воисанна, довольная тем, что Асал очарован этим местом не меньше, чем она сама.

— Ты думаешь, что они слушают нас? Что им есть до нас дело? — спросил он.

— Иногда. Но прямо сейчас… я не подпитываюсь их силой… зато получаю силу от тебя.

— Ты, моя госпожа, и так очень сильная и благородная.

Она сжала его руку.

— Когда ты называешь меня так, я чувствую внутри тепло. И внутренне улыбаюсь.

— Моя госпожа, моя госпожа, моя госпожа…

Рассмеявшись, она притянула его к себе.

— Можно я тебе кое-что скажу?

— Да.

— Когда я была обручена… я многого хотела для себя. Моего возлюбленного, конечно. Но также и свой дом. А еще всякие глупости вроде драгоценностей, слуг и власти.

— Многие люди жаждут таких вещей.

— Но не ты.

— Не я.

— А теперь уже и не я. — Сделав паузу, она заглянула ему в глаза, чувствуя, как участился ее пульс. — Вместо всего этого… я хочу только тебя. Я говорю это сейчас, в этой комнате, потому что надеюсь, что боги подарят мне исполнение этого желания.

— Они уже сделали это.

Она покачала головой:

— Нет, они пока только дразнят меня. Потому что ты не принадлежишь мне. Пока твоим господином остается Индраварман, ты не мой.

— Но…

— Я хочу мира, Асал. А с миром придешь и ты.

— Но для мира он не тот человек. Я уже встречал такие сердца, его сердце гонит черную кровь.

Наклонившись поближе к нему, она прижалась губами к его уху.

— Тогда мы должны убежать. Когда наступит подходящий момент, мы должны бежать.

— Он будет охотиться на нас.

— Значит, мы будем жить в страхе?

— Да.

Она представила существование в джунглях, вдали от Ангкора.

—

Я бы предпочла, — прошептала она, — прожить короткую яркую жизнь, чем долгую, но серую. А с тобой жизнь была бы прекрасна. Чая тоже была бы с нами. Мы бы смеялись, касаясь друг друга. И были бы счастливы. И даже Ангкор со всем его величием не может предложить мне такого.

— Я стал бы дезертиром. Мы были бы нищими.

— Мне кажется, что… богатство никогда не даст таких радостей, какие может принести свобода.

Он поднес ее руку к своим губам и поцеловал ее.

— Тогда мы убежим, когда придет время. Только, пожалуйста, пусть это останется между нами и богами.

Кивнув, она хотела уже уйти, но остановилась.

— Позволь мне загадать еще одно, последнее желание, — сказала она, снова прислоняясь к стене.

Она била себя в грудь, слушала далекие колокола и просила богов услышать ее и позволить ей бежать с мужчиной, которого любила все больше и больше.

Глава 2

Зов битвы

Войско чамов выступило из Ангкора вскоре после рассвета. Впереди и позади длинной колонны ехали три сотни всадников. Между ними шагали две тысячи пеших воинов, а также рабы, священники и низшие командиры. Из-за узости троп боевые слоны не использовались. Запряженные лошадьми повозки везли рис, соленую рыбу, овощи, оружие и доспехи — все, что было необходимо для нескольких дней пути и предполагаемого сражения. На других повозках, устеленных циновками и заваленных подушками, ехало множество чамских жен, наложниц и высокопоставленных чиновников.

Приближение армии в джунглях чувствовалось издалека. Стук копий о щиты и скрип деревянных колес заранее оповещали всех местных обитателей о приближении человека и хаоса. Олени и леопарды торопливо уходили с пути войска, а с деревьев поднимались стаи встревоженных птиц. Позади людей в воздухе оставался запах пота, нечистот, промасленной кожи и благовоний.

Сразу за головой колонны на мощном белом жеребце ехал Индраварман. Хотя разум подсказывал ему, что безопаснее находиться в середине войска, он всегда его возглавлял и сам водил своих людей в бой. Позади него следовали военачальники, пользовавшиеся наибольшим его доверием, все конные и в полном боевом снаряжении. Впереди шли пятнадцать воинов, которые длинными ножами вырубали подлесок, чтобы расширить проход. Такое методичное продвижение требовало больших усилий, но все же прогресс был налицо: армия неуклонно двигалась вперед, все больше углубляясь в джунгли, все дальше на север, где прятались кхмеры.

Индраварман сообщил своим военачальникам о том, что выяснили разведчики: группы кхмеров собирались на севере от Ангкора возле старинного храма. Предполагалось, что сосредотачиваются они там уже некоторое время, и была вероятность, что в этом месте теперь могли находиться основные силы противника, которыми, скорее всего, командует Джаявар. Если Джаявар действительно собрал у этого храма свою армию, Индраварман хотел здесь же безжалостно истребить ее, поэтому и привел сюда из Ангкора грозное войско.