Танцующая на лепестках лотоса

Шорс Джон

Вокруг повозки вовсю шел бой. Она видела чамов, сражавшихся с сиамцами и немногочисленными кхмерами. Прямо перед ней стояли два воина Индравармана, а когда они упали, какой-то сиамец тут же бросился к ним, чтобы обобрать их, заполучить трофеи.

Воисанна бежала, панически боясь забрызганных кровью воинов; ей казалось, что все они смотрят на нее и только на нее. Она соскочила с тропы и ринулась напролом через подлесок. Упавшие деревья и колючий кустарник замедляли ее продвижение, но она не обращала внимания на эти препятствия, как и на царапины и раны на своих ногах. Она обежала два громадных муравейника, упала, а затем нырнула в заросли бамбука. В десятке шагов позади нее какой-то человек что-то крикнул на непонятном языке; ей не нужно

было оборачиваться, чтобы понять, что это сиамец. Догадавшись, что он считает ее своей добычей, она побежала так, как не бегала никогда в жизни.

Однако он бежал быстрее, и вскоре конец древка его копья ударил ее в поясницу. Вскрикнув, она упала в заросли папоротника, пытаясь сопротивляться еще до того, как он оказался на ней.

* * *

Когда боевой строй чамов сначала прогнулся, а затем рассыпался, Асал побежал вместе со всеми остальными. Только он не нырнул сразу в джунгли, а ринулся к тому месту, где, по его мнению, должна была находиться Воисанна. Зная, что сиамцы могут сделать с ней, он бился, как демон, рубя своих врагов направо и налево и мало заботясь о собственном благополучии. Он вскоре оказался там, где бились выжившие охранники Индравармана, отразил удар сабли щитом и заколол атаковавшего его сиамского воина, после чего вытащил Тиду из-под горящей повозки.

— Где она? — прокричал он ей, и все равно голос его тонул в воплях дерущихся и умирающих.

Тида ничего не ответила, только глазами указала в сторону бамбуковых зарослей. Асал бросил ее и побежал, увернувшись от брошенного в него копья. Неподалеку раздался женский крик. Асал перепрыгнул через пытающуюся встать лошадь и, прокладывая себе путь щитом, с занесенной над головой саблей, рванул через группу молодых воинов в ту сторону, откуда слышался крик.

Когда Асал подбежал к зарослям папоротника, сиамец пытался стащить с Воисанны юбку. Он поднял голову и зарычал, получив сильный удар ногой по ребрам. Скатившись с Воисанны, сиамец потянулся за своим отброшенным копьем, а затем, не веря глазам, уставился на свою руку, которую Асал отрубил ударом сабли. Сиамец пронзительно закричал. Пока он оторопело смотрел на хлещущий кровью обрубок, Асал вновь занес перепачканный кровью и грязью клинок и нанес врагу смертельный удар по шее.

Услышав крики других сиамцев, Асал бросил щит. Воисанна пыталась встать, ее всю трясло.

— Бежать можешь? — быстро спросил он.

Она молча обняла его, и на мгновение ему захотелось так и застыть, нежно обнимая и успокаивая ее. Но за спиной раздавались торжествующие крики сиамцев, поэтому он отпрянул от нее, саблей проделал в ее юбке широкие разрезы спереди и сзади и, схватив ее за руку, потащил за собой в дебри девственного леса. Сначала она спотыкалась и плакала, но по мере того, как они, не разбирая дороги, бежали все дальше, он чувствовал, как к ней возвращаются силы. Она уже не волочилась за ним, а, позволяя ему вести себя, не замедляла их продвижение. Сердце его наполнилось гордостью за нее, и он увеличил скорость, зная, что Воисанна выдержит такой темп.

* * *

В это время на поле битвы арьергард армии чамов перегруппировался и отогнал сиамцев от горящих повозок и от убитых. Индраварман, окруженный личной охраной, сражался, как дикий зверь. Благодаря громадной силе короля его сабля летала молниеносно, повсюду сея смерть. Опытные сиамские воины выглядели перед ним беспомощными, как дети. Приведенный в ярость этой засадой, он рубил их одного за другим, оттесняя в джунгли. Хотя чамские военачальники из соображений его безопасности пытались приостановить это контрнаступление, Индраварман, перемазанный в крови врагов, продолжал вести своих людей вперед. Он понимал, что даже если атака будет успешной, чамскому войску нанесен большой ущерб. Сотни его людей были убиты или ранены, и теперь ему необходимо возвращаться в Ангкор, чтобы собрать новое войско. А Джаявар пока будет жить.

Широко замахнувшись, Индраварман обезглавил

очередного сиамского воина и в этот момент понял, насколько прав был Асал. Исчезновение разведчиков подсказывало, что необходимо принять меры предосторожности. Враги бросились наутек, и король обернулся, ища глазами Асала. Он знал, что тот находится в голове колонны, где битва самая жаркая.

«Неужели ты умер? — думал он. — Неужели сиамцы забрали твою жизнь раньше, чем это успел сделать я?»

Стоявшие поблизости чамы по-прежнему оглашали джунгли торжествующими, победными криками, а Индраварман понимал, что во многом он все-таки потерпел поражение. Проклиная мертвых сиамцев и ступая по их трупам, он направился обратно к горящим повозкам обоза. Возле большого дерева он заметил рыдающую Тиду. Неподалеку По Рейм уже допрашивал раненого вражеского воина. Здесь же находилось большинство военачальников Индравармана. Но где же Асал? Если он погиб, то где его тело? Если он жив, то куда подевался?

* * *

В своем лагере на севере Джаявар и Аджадеви сидели на вершине холма, откуда была видна вся их долина. Хотя вид перекрывали кроны деревьев, все-таки сквозь просветы в кронах можно было увидеть кое-что из происходящего в их базовом лагере. Лошади ели насыпанный в тростниковые корзины корм, дети играли, воины тренировались, усталые рабочие разгружали привезенное продовольствие, спокойно текла, поблескивая, река. На таком расстоянии кхмеров, находящихся в лагере, почти не было слышно, хотя время от времени до Джаявара и Аджадеви все же доносился звон стали о сталь или трубный клич их немногочисленных боевых слонов.

Джаявар обводил взглядом лагерь, вглядываясь в те места, где были расставлены часовые. Чамам будет невозможно подойти к ним незамеченными. О любом нападении будет известно заранее, а значит, у кхмерских воинов хватит времени подготовиться к обороне. Женщин, детей и стариков отправят в расположенные по берегам реки пещеры, а мужчины построятся на близлежащих холмах в боевые порядки. Чамам придется драться, поднимаясь вверх по склонам или же идя вброд по воде — непростая задача, если учесть, что при этом они будут прекрасной мишенью для кхмерских лучников.

И все же, несмотря на все преимущества ландшафта, у Джаявара не было желания встречать врага здесь: он хотел перенести сражение на территорию противника. Чамов нужно выдворить из Ангкора, они должны быть разбиты полностью и окончательно, чтобы уже больше никогда сюда не вернулись. А отбив их атаку в этой долине, достичь этой цели невозможно. Можно вернуть себе королевство, только отвоевав Ангкор и отпраздновав победу в этом городе.

Однако проблема состояла в том, что Джаявар до сих пор не знал, как ему лучше отбить у врага Ангкор. Враг превосходил его во всем — у него было больше людей, лошадей, слонов, ресурсов. Единственным утешением было то, что несколько крупных формирований сиамских наемников уже присоединились к его армии, а другие были на подходе. И хотя после выплаты сиамцам обещанного вознаграждения королевская казна окажется практически пустой, Ангкор без их помощи взять будет невозможно.

Как обычно, когда дело доходило до планирования нападения на противника, мысли Джаявара стопорились. Взгляд его привлекла птица, вспорхнувшая с дерева, стоявшего вдалеке. Уже второй раз за последние дни он чувствовал, что за ним кто-то следит. Рука потянулась к сабле, но остановилась: он доверял своей интуиции, но также понимал, как опасны навязчивые идеи. Его деда беспрерывно одолевали мысли о реальных и вымышленных угрозах, и такое рассеяние внимания сделало его слабым правителем.

Желая отогнать неприятные воспоминания, Джаявар стал разглядывать жену, отметив, что после многих недель, проведенных в лесу, кожа ее потемнела. Исчезли золотые браслеты и цепочки, как и другие отличительные признаки того, что она королева в изгнании. Лишь величественная осанка и острый взгляд были свидетельством того, что эта женщина обладала властью над другими людьми.