Танцы мертвых волков
Шрифт:
— Так ты ему ничего не сказала? — удивился Никита.
— Вот тебе крест, — обиделась я. — Оно мне надо? Кстати, что там хоть Витюша написал? Я газеты не видела…
— Сейчас… — Никита вытащил из сумки сильно помятую газету, — так, так, так… это неинтересно… Вот. "Известная журналистка Юлия Быстрова твердо убеждена — убийства не прекратятся.
"Я убеждена, что одиннадцать убийств в городе — только разминка перед самыми страшными преступлениями, — заявила она в эксклюзивном интервью, данном собственному корреспонденту нашей газеты. — Я всерьез опасаюсь за свою жизнь, так как следующей
По словам Быстровой, "карточный убийца" — или Джокер, как его называет источник в структуре МВД, убил уже одиннадцать человек, среди которых молодая девушка и мальчик пяти лет. Сведения Быстрова получает непосредственно из милиции, поскольку операцией руководит ее нежный друг капитан Кирилл Миронов…"
Я мрачно жевала сухое мясо и молчала.
— Юль, откуда одиннадцать жертв? — строго спросил Никита. — И ребенок…
— Откуда я знаю? — раздраженно ответила я. — Говорю тебе: я Сахно слова не сказала. Сидела и на бумажке черкалась, думала. Откуда я знаю, какие он выводы сделал? Странно, что мой нежный друг Миронов до сих пор не позвонил.
— Может быть, он прочитал и понял, что это лажа? — неуверенно произнес Никита.
— Все равно странно. Ну, да бог с ним, еще проявится. Вряд ли такое интервью он мне спустит с рук.
— Скандал в городе поднялся, — рассеяно сказал Никита, думая о чем-то своем. — Сахно сейчас всех перепугает, и ему опять все сойдет с рук. Не будешь же ты с ним судиться?
— Я не буду. А вот менты — не знаю. Лично я запарилась объяснять всем, что ничего такого не говорила и готова это все засвидетельствовать.
— Тем не менее, в твоих рассуждениях есть здравое зерно. Только вот я не уверен, что ты правильно выбрала жертвы. Сомневаюсь, что в качестве дамы наш маньяк выбрал тебя. Вряд ли он собрался на даме остановиться, скорее всего, завершит весь цикл или его поймают, в чем я не уверен. Я тут тоже без дела не сидел и отчаянно старался выявить хоть что-то общее между жертвами.
— И что?
— И ничего. Ноль. Пустышка. Ни Курочкин, ни Кутепова, ни Боталов ни Тыртычная никаких контактов не имели, в родственных связях не состоят и о тебе не слышали, ну, может Машке я чего вскользь и говорил, но, честно говоря, не помню. О чем это говорит?
— О том, что жертвы выбираются методом тыка.
— Верно, но, тем не менее, он ведь их не просто так убивает? Он привязывает их к игральным картам, а значит, следит и сопоставляет. Но как? Я очень долго думал на эту тему, взял даже карту и расставил точки: где погибшие жили, где были найдены их трупы. И тоже не было ничего до вчерашнего дня.
Никита вгрызся в кусок мяса и ненадолго замолчал. Я терпеливо ждала, хотя по его интонации уже поняла, что он нарыл какую-то информацию.
— Как я скучаю по своей машинке, — с тоской прочавкал Никита. — Хорошо тебе, вон ты на какой красавице гоняешь… Даже звучит это прекрасно — "Инфинити"… таинственно и загадочно…
— Если ты мне сейчас расскажешь, что нарыл, я разрешу тебе отвести меня
— Как раз в моей машине дело, — хитро сощурился Никита. — Я же теперь безлошадный. И поехал я как-то по делам в двадцатый микрорайон. Сел в автобус, еду себе, в окошечко поглядываю. Взял интервью, сел на автобус, поехал обратно… А дома меня вдруг осенило: пятый маршрут идет точнехонько по местам боевой славы до самой реки. Смотри…
Никита пошарил в сумке и вытащил сильно помятый лист бумаги, на котором виднелась плохо пропечатанная карта города.
— Вот Красногвардейская, — ткнул он пальцем в жирную точку, намулеванную черным маркером. — В соседнем доме жил Курочкин, прямо над магазином. Вот Степная. Тут в котловане нашли Кутепову. А жила она, — Никита повернул карту другой стороной, — вот здесь, недалеко от вокзала, где "пятерка" делает конечную остановку.
— Чего же Кутепова, через железнодорожный мост шла на другую сторону? — удивилась я.
— А там аптека со скидкой для ветеранов, рынок продуктовый недорогой, колхозники торгуют. А Кутепова, несмотря на свои восемьдесят, была старушкой крепкой. Ты знаешь, что она десять лет последние в марафонских забегах участвовала? Последние два года, правда, не бегала уже, здоровье не то, но раньше кровь из носа моталась. Особенно "Дорогу жизни" уважала, это в Петербурге такой есть марафон, по следам блокадников через Ладожское озеро.
— Ну, надо же, — удивилась я, а потом помрачнела. — Так это та самая Кутепова?
— Увы, она. Дальше — Машка Тыртычная, ну ты знаешь, ее нашли у реки, там "пятерка" разворачивается и идет через мост к вокзалу. И, наконец, Боталов жил вот здесь, на Пионерской, за универсамом, тоже по ходу движения "пятерки". Я проверил, кроме этого маршрута ни один все точки не пересекает. И какой мы делаем вывод?
— Что он ездит в автобусе, а не машине, — не задумываясь, выпалила я. — Иначе он возвращался бы какой-то одной дорогой, а не объезжал весь город по кольцу. Верно?
— Верно. Более того, живет или работает он по пути следования этого маршрута.
— Тогда, скорее всего, на конечной.
— Почему?
— А зачем ему тогда ехать до самого конца? — я придвинула к себе листок и обвела три последние остановки на противоположном от реки конце города. — Смотри, первые жертвы появились дальше. Он наверняка едет с какой то из этих остановок. В другую сторону ему ехать некуда просто — там частный сектор.
— Чем плох частный сектор? — глубокомысленно спросил Никита.
— Тем, Никитос, что среди частных домиков прятаться куда сложнее. Люди давно живут, друг друга знают, и постороннего заметить легче. Здесь же, в этих каменных коробках, люди десятилетиями не имеют понятия, кто живет в соседнем подъезде. Если наш маньяк не идиот — а я думаю, это не так — он предпочтет искать жертву в центре.
— В центре опасно, — не согласился Никита. — Народу больше. Увидеть могут.
— Я тебя умоляю! Помнишь, как у нас средь бела дня из прокуратуры сперли компьютеры и никто даже не почесался? Или когда у нашей редакции — прямо напротив милицейского поста пацана гопники убили? Ведь их до сих пор не нашли. Кстати…