Танцы на снегу. Геном. Калеки

Лукьяненко Сергей Васильевич

– Я не боялся темноты, – сказал я. – Ни капельки. Может, совсем маленький и боялся, а потом мама мне рассказала про солнце и что оно всегда где-то светит. Я знал, что темнота – это ненадолго. Это чтобы отдохнуть.

Теперь переглядывались все четверо. А я, забыв, что собирался вымаливать прощение для Стася и Семецкого, сказал:

– И вообще я не такой, как вы. Я модифицирован для радиационных планет. Значит – у меня чуть-чуть другие гены. Я вас ненавижу. Вы даже не можете понять, как и почему ненавижу! Вы шайка сумасшедших клонов, решивших

дорваться до власти. Когда люди узнают, кто вы такие на самом деле, вас на кусочки порвут. Вас даже жалко.

– Кажется, это снова отсев… – тихо сказала Нейдже. Очень тихо, но я услышал. И возликовал!

Никогда бы не подумал, что можно так радоваться угрозе!

Это значит, что не все клоны присоединились к заговорщикам! И у меня еще могут найтись настоящие клон-братья и клон-сестры. Нормальные, не желающие захватывать власть и развязывать войны!

Ада Снежинская на миг прикрыла глаза. Ей все-таки было тяжело после ранения. А может быть, она переживала, что один из «внучков» оказался таким неудачным.

– Мы решим позже, – твердо сказала она. – Сейчас займемся другими. Джедай!

Стась молчал.

– Фаг, – с улыбкой поправилась Снежинская.

– Я слушаю вас, госпожа Снежинская, – вежливо сказал Стась.

– Ты совершенно верно обрисовал свои шансы уцелеть, фаг. Их практически нет, – сделав ударение на слове «практически», произнесла Снежинская. – Но мне кажется, что ты многое недоговариваешь. Переговоры, которые сейчас ведутся, фикция. Корабли Империи на орбите наших планет – это не только демонстрация силы… вы все-таки готовитесь атаковать?

– Откуда мне знать? – удивился Стась. – Я не состою на имперской службе. Я всего-то наемник с романтическими идеалами. А если бы я и знал – вы прекрасно понимаете, что фаг не способен совершить предательство. Я блокирован, так же как и ваши оперативники.

– Ты знаешь, – твердо сказала Снежинская. – Ты знаешь, мы уверены. И мы поможем тебе сказать, если ты пойдешь нам навстречу.

Стась заинтересованно спросил:

– Поможете?

– Мы полагаем, что нам удалось составить препарат, снимающий блокировку. Расскажи, что планирует Империя, – и ты сохранишь жизнь. Да, тебя ждет ссылка на одну из наших планет. На хорошую, теплую планету. – Снежинская улыбнулась. – Простая жизнь фермера – не так уж и много для бывшего суперагента. Но не так уж и мало, если рассматривать альтернативу.

– Какую?

– По приговору военно-полевого суда, – Снежинская повела рукой, показывая на своих клонов, – все вы приговорены к смертной казни. Я полагаю, что мы начнем с девочки. Потом мальчишки, потом старик. Ты будешь последним.

– Вы не станете казнить Тиккирея.

– Возможно, – кивнула Снежинская. – Все-таки я не считаю его безнадежным. Но все остальные умрут на твоих глазах.

– На другой чаше весов – миллионы жизней, – сказал Стась. – Миллионы жизней и сотни лет рабства для всего человечества.

– Я не стану спорить, – ответила Снежинская. – Я просто замечу, что эти миллионы – где-то там,

в потенции. А твои друзья – рядом.

– У фагов не бывает друзей.

– Ну, ты всегда отличался вольнодумством… для фага. Кстати, казнь весьма мучительная. Нам приходится пользоваться подручными средствами, знаешь ли… – Снежинская подошла к краю платформы, посмотрела вниз. – Там, в баке, растворитель для промывки отработанных топливных элементов. Человека он растворит за две-три минуты… впрочем, болевой шок убьет раньше. Ты не хочешь передумать, фаг?

Я посмотрел на Лиона. Он был белый, будто снег. А Наташка села на колени деду и схватилась за его руку.

– Ада Снежинская, откуда эта склонность к садизму? – спросил Стась. – Ты готова пытать детей?

– На другой чаше весов – миллионы жизней, – жестко ответила Снежинская. – Что замышляют имперские войска?

Стась молчал.

– Кстати, у нас еще целый партизанский отряд под рукой, – напомнила Нейдже. – Фаг, что ты сделаешь, когда на твоих глазах станут убивать детей?

– Старые клячи! – заорал Семецкий. – Бешеные коровы! Вы не люди!

– Покончу с собой? – предположил Стась, когда Семецкий кончил бушевать.

– Не думаю. Скорее попытаешься их спасти. Но к тому времени кое-кто уже погибнет. Не лучше ли заработать прощение себе и остальным? Мы согласны ограничиться ссылкой для всех вас. Ты же понимаешь, что Иней, поддержанный халфлингами, победит.

– Халфлинги не станут поддерживать Федерацию Инея.

– Почему? – резко спросила Снежинская.

– Потому что в эту минуту Главная Матка Скопища Цзыгу объявила, что в случае войны между Федерацией Инея и Империей Скопище выступит на стороне Федерации.

Я не понял, что это значит. А вот Семецкий захохотал и сказал нам:

– Халфлинги и Цзыгу никогда не вступят в конфликт на одной стороне. В одном омуте двух сомов не водится… иметь в союзниках обе эти расы – значит не получить помощи вообще.

Снежинская нахмурилась:

– Как вы этого добились?

– Зачем я прилетал на Новый Кувейт месяц назад? – вопросом ответил Стась.

– Перезахоронение в Аграбаде праха мичмана Харитонова… – прошептала Снежинская. – Так вы…

– Знали, что вы ведете тайные переговоры с халфлингами. И приняли необходимые меры. Вам будет полезно узнать, что сюрпризы того или иного рода ожидают вас при обращении к любой расе Чужих.

Теперь уже не казалось, что Снежинская и клоны допрашивают Стася. Все неуловимо изменилось. И даже приковывающие Стася к перилам наручники казались случайными и ничего не значащими.

– Молчи, Стась! – вдруг заорал Сашка. – Что ты несешь!

– Отставить, стажер, – бросил Стась. – Все в порядке.

Но Сашка вдруг шагнул к Стасю, размахнулся – и ударил его по лицу!

И тут же получил от Стася такую оплеуху, что полетел на пол.

Сзади послышался шум, я оглянулся – несколько охранников целились в Сашку, двое бежали к нам. Снежинская повелительным жестом заставила их остановиться.