Танцы на стеклах...
Шрифт:
– Да-а, - с трудом выдавил мужчина.
– Тогда ступай, время не стоит на месте, - Дракула разжал сведенные судорогой пальцы.
– Да, чуть не забыл, вот возьми, - и Влад, сняв с мизинца массивный перстень, протянул его Карлу.
– Зачем?
– удивленно поинтересовался тот, внимательно рассматривая дорогое украшение, где на оправленном в золото огромном изумруде был вырезан фамильный герб Дракулы.
– С ним ты сможешь попасть в Шоломанчу без посторонней помощи, - ответил вампир.
– Спасибо, - сказал тот и повернулся, чтобы уйти.
Сделав пару шагов, Карл резко развернулся и снова подошел к вампиру, которого новый приступ боли сложил буквально пополам и он едва сидел в вырезанной в каменной стене нише.
– Я, и правда, не могу вас
– начал он, но замолчал на полуслове под пристальным взглядом черных глаз, проникающих, казалось, в самую душу.
– Да что же вы, смертные, такие непостоянные? То желаете всем сердцем убить монстра, а когда представился такой прекрасный шанс, вы прямо из штанов выпрыгиваете, чтобы ему помочь, - сарказмом было пропитано каждое слово князя.
– Вы не монстр, точнее, монстр, но только тогда, когда хотите им быть, - пробормотал Карл, потупив глаза и сам не веря в свою смелость. Вот он, тот переломный момент, о котором говорил Дракула. Именно сейчас Карл перестал бояться грозного властителя тьмы, ибо увидел перед собой не бездушное чудовище, рыщущее в ночи в поисках невинных жертв, но человека, добровольно обрекающего себя на верную смерть, ради блага других.
– Я в долгу перед вами, - проговорил бывший монах.
– Вы спасли моего сына.
– Иди уже, философ, - усмехнулся Дракула.
– Ты мне абсолютно ничего не должен.
– Я приведу помощь, - скорее самому себе, чем вампиру, сказал Карл и быстро зашагал в указанном князем направлении.
Примечания:
* Тремеры - произошли от могущественных смертных волшебников, которые раскрыли секрет вампиризма. Тремеры - опасные противники и могущественные союзники, но их склонность к предательству заставляет многих вампиров из других Кланов мечтать о прекращении рода Тремеров.
ГЛАВА 10. "Неисповедимы пути Дьявола"...
Привычная повелителю ночи темнота сейчас угнетала. Более того, казалось, что потолок вот-вот раздавит его своей каменной мощью, обрушив свои многовековые своды, а стены грозились в случае необходимости завершить свой незамысловатый танец, поглотив незадачливого нарушителя их спокойствия и вечного сна в чреве древних скал. Проведя чуть ли не половину земной жизни в плену, Дракула в принципе не знал, что такое клаустрофобия, никогда его не страшили замкнутые пространства. Сейчас же он имел сомнительное счастье ощутить все прелести этой фобии на собственной шкуре. Большая половина возможностей всемогущего вампира простилась со своим хозяином, поддавшись на уговоры отравленного серебром разума, оставляя того один на один с непроглядным мраком в пасти безумия. Передвигаясь практически на ощупь, он с трудом сдерживал рвущийся наружу крик отчаяния. Такого бессилия Дракула не испытывал будучи даже обычным человеком. Разве что однажды, когда утратив веру во Всевышнего, его всепрощение и справедливость, и больше не видя смысла в служении ему, отрекся от Бога и заключил сделку с Дьяволом, вверив демону Преисподней свою бессмертную душу. Несмотря на то, что события, приведшие к этому, произошли несколько долгих веков назад, воспоминания о них и сегодня ранили ничуть не меньше. Как тогда, так и сейчас, по прошествии столетий Дракула помнил каждое слово в письме его обожаемой жены, переданном ему служителями церкви, когда он, как сумасшедший, не отдающий отчета в своих действиях, прямо с поля боя и с мечом в руке, ворвался в храм и увидел лежащее перед алтарем тело своей прекрасной Элизабет. Шок, неверие, гнев - все эти чувства по очереди сменяли друг друга, погружая Влада все глубже в пучину страданий и боли. Их отголоски были так сильны, что и сегодня вампир, поддавшись на изощренную игру разума, едва мог сохранить здравый рассудок. С огромным трудом оборвав нить воспоминаний, так некстати всплывших в его измученном сознании, Дракула добрался до огромной пещеры с тремя туннелями, о которой говорил Карлу. Только в отличие от человека, он выбрал другой путь - длинный коридор, уходящий вправо и ведущий в Зал Трофеев. Именно там вампир надеялся отыскать меч, который по воле случая оказался в руках его врага. Тут же услужливая память, пытаясь, видимо, совершенно выбить из колеи грозного вампира, нарисовала перед его затуманенным болью взором другую картину: полные слез и ужаса глаза Анны, ее отчаянные попытки разделить с ним участь пленника... Резкая боль пронзила его грудную клетку, заставляя трещать по всем швам многовековой лед, так прочно сковавший его сердце. Скрывая чувства, терзающие его душу, за маской полного безразличия ко всему происходящему, он надеялся, что сам поверит в то, что все осталось, как раньше: никаких эмоций и переживаний, лишь бесстрастная вечность, наполненная одиночеством. Как же тяжело было осознавать, что он сам не успев создать хрупкое счастье в одночасье его же и разрушил. Конечно, он прекрасно понимал, что противостояние, длящееся уже не один век, не так просто вычеркнуть из их отношений с принцессой. Что за один день простить все то, что было сделано
*******
Детский крик, полный отчаяния и боли, разорвал тишину. Анна подскочила на кровати, словно ужаленная, вынырнув из плена сна в одну секунду. Девушка испуганно смотрела, как еще несколько минут назад спокойно спящая Иляна мечется в агонии. Малышка, пребывая в таинственном царстве Морфея, тихо всхлипывала и что-то едва слышно бормотала. Она беспокойно вертелась в огромной постели, комкая под собой покрывало, и все время протягивала в пустоту ручки, словно хотела до чего-то дотянуться. Ее лоб покрылся холодным потом, а из глаз уже вовсю лились слезы, шепот стал все чаще срываться на крик, но как ни старалась Анна не могла разобрать ни одного слова. Принцесса с ужасом наблюдала за несчастным ребенком и проклинала себя за то, что не знала, что ей делать. Она боялась будить девочку, не зная точно, в каких мирах блуждала ее маленькая душа и в то же время девушка не могла спокойно смотреть, как ее ангел, погружается в бездну отчаяния.
– Папочка, - прошептала Иляна и резко села на кровати, открыв глаза.
– Ему очень плохо, - добавила она и снова залилась слезами, уткнувшись в плечо Анны.
– Что случилось? Что тебе приснилось?
– крепко обнимая девочку, спросила принцесса, теряясь в недобрых предчувствиях.
– Это не сон. У меня с папой сильная связь и я могу чувствовать то, что с ним происходит, - отстранившись немного от ошарашенной Анны, между всхлипами проговорила малышка.
– Так же я чувствую и тебя, - и она снова прижалась к маме, практически повиснув у нее на шее.
Анна на миг потеряла дар речи, осмысливая сказанное дочерью. Она была готова разорвать Дракулу за то, что наградил ребенка таким поистине ужасным даром, хотя она понимала, что скорее всего это особенность, присущая всем детям ночи, и их девочка не стала исключением из правил. И в то же время принцесса осознала, что ее предчувствия оправдались, рисуя в ее воображении страшные картины того, что могло случиться с Владом. Где-то в груди заныло сердце, сообщая о том, что его хозяйке явно небезразличен один вампир. Как бы она это не отрицала и сколько бы не искала причин для ненависти, но Анна все время видела склонившегося перед врагом грозного и гордого Дракулу. Да, он принес столько горя в ее и так нелегкую жизнь, но один этот поступок перечеркивал все те беды, которым он же ее и подверг. Даже то, что он ее похитил и принудил стать матерью, уже не воспринималось принцессой, как нечто ужасное, наоборот, сейчас Анна была в какой-то мере благодарна вампиру за то, что тот подарил ей чудо по имени Иляна. Подобные мысли пугали и вносили сумбур в ее, казалось, упорядоченный мирок, который она все это время возводила вокруг себя, собирая из маленьких осколков своей предыдущей жизни мозаику нынешней и тем самым отгораживаясь от всего остального мира.
– Но...
– начала было Анна, отгоняя от себя мучительные мысли.
– Сейчас вроде уже лучше, - все так же тихо ответила Иляна.
– Почему ты его не любишь?
– с непосредственностью, присущей только детям, выпалила малышка и уставилась на растерянную маму.
– Я...
– Анна никак не могла подобрать слова, чтобы объяснить пятилетнему ребенку всю сложность ее отношений с Владом.
– Понимаешь, это очень непросто... Я не не люблю его, просто... Прости, но я даже себе не могу ответить на этот вопрос, - вконец загнав себя в тупик, проговорила Анна.
– Но знай, что я очень сильно люблю тебя, - она снова крепко прижала Иляну к груди и поцеловала в макушку.
– Я знаю, - спокойно ответила девочка.
– Но я очень хочу, чтобы вы были вместе. Я скучаю по вам, обоим, - всхлипнув, пробормотала малышка и с надеждой уставилась на Анну.
– Сейчас я не могу ничего обещать, - с трудом справляясь с голосом, сказала принцесса.
– Давай сначала вернем твоего папу живым и невредимым.
Иляна слегка улыбнувшись, согласно кивнула и тут же вскочила с кровати. Анна удивленно на нее посмотрела, но последовала ее примеру.