Танцы на стеклах...
Шрифт:
– Пойдем отсюда, - сказала принцесса, с трудом отводя взгляд от саркофага.
– Я не хочу этого больше видеть. Лучше бы мы сюда не приходили.
– Зато мы знаем, что с ним, - Гэбриэл кивнул в сторону Дракулы, - все в порядке, ну, в относительном.
– Это ты называешь в порядке?
– возмутилась девушка, метнув на друга раздраженный взор.
– Я что-то в этом сомневаюсь и очень сильно. Мы даже толком не знаем, жив он или...
– она запнулась, не в состоянии вымолвить следующее слово, грозящее стать необратимым приговором для Влада.
– Тем более помнишь разговор, что мы услышали?
–
– задумчиво сказал Ван Хельсинг, закрывая за собой тяжелые двери, отрезающие их от Дракулы и мрачных подземелий.
– Да, это тоже не добавляет мне оптимизма, знаешь ли, - заметила Анна, поднимаясь по крутым ступеням. Выйдя на небольшую площадку, она, не раздумывая повернула вправо и пошла в одном ей известном направлении.
– Эй, ты куда?
– окликнул ее Гэбриэл.
Анна, погрузившись в лабиринты собственного подсознания, не слышала и не видела ничего вокруг. Она шла, казалось, наугад не зная и не разбирая дороги. Ван Хельсинг постояв пару секунд, понял, что если не догонит девушку сейчас, то полностью потеряет ее из виду в темных коридорах, поэтому поспешил следом. Каково же было его удивление, когда выскочив за принцессой на улицу, он оказался в экзотическом саду, наполненном лучами заходящего солнца и веселым щебетом птиц. Конец апреля радовал теплой погодой, вдыхая с каждым днем все больше жизни в оживающие после затянувшейся и суровой зимы растения. Двор был наполнен терпким ароматом диковинных цветов, поражающих воображение людей своим разнообразием и причудливыми формами. К сожалению, и в этот раз Анне было не до прекрасного сада, ее душу снова терзали демоны, испытывая на ней все новые и с каждым разом все более изощренные пытки, не давая расслабиться даже на мгновение. Надежды узнать что-нибудь в лабораториях школы себя не оправдали, породив еще больше вопросов, нежели дав ответов. Состояние вампира по-прежнему вызывало опасения, не давая ни малейшего шанса хоть что-то прояснить, заставляя снова строить предположения и теряться в страшных догадках.
– Господи, я больше так не могу, - прошептала Анна, заливаясь слезами.
– Этот кромешный ад когда-нибудь закончится?
– Все будет хорошо, - обнимая девушку, сказал Ван Хельсинг.
– Его не так просто сжить со света, сколько уже об него зубы ломали, а ему хоть бы что.
– Честно, я так устала. Как только я думаю, что наконец хоть что-то налаживается в моей жизни, это что-то тут же летит ко всем чертям, - уткнувшись в грудь друга, все так же тихо произнесла принцесса.
– Мне иногда кажется, что это мои предки наказывают меня за то, что я предала их память, впустив в свое сердце Дракулу.
– Не говори чепухи, - немного отстраняя от себя девушку и заглядывая ей в глаза, ответил Гэбриэл.
– Ты как никто заслуживаешь счастья и ни один предок тебя его не лишит. Или будет иметь дело со мной, - слегка улыбнувшись, добавил охотник.
– Ох, Гэбриэл, - вздохнула девушка, благодарно взглянув на мужчину, понимая насколько тяжело для него вот так спокойно стоять и обсуждать ее сердечные дела.
– Нужно возвращаться, я волнуюсь за Иляну.
И они поспешили назад в покои Дракулы, где их дожидался Карл и спящая спокойным сном малышка.
– Ну что?
– практически накинулся на них Карл, едва друзья переступили порог комнаты.
– Ничего, абсолютно, - тихо сказала Анна, приоткрыв дверь в соседнюю комнату и заглянув внутрь. Убедившись, что ребенок спокойно спит, она устроилась в уже полюбившееся ей кресло и устремила задумчивый и растерянный взор на пламя, бушующее в огромном мраморном камине,
– Все в порядке, она спит. Я минуту назад проверял, - ответил мужчина.
– Вы правда ничего не узнали?
– Узнали, - вставил Гэбриэл.
– Вампиры перекачивают кровь Дракуле, пренеприятнейшее зрелище, скажу я тебе. Больше мы ничего не выяснили.
– Ну, вполне логично. Учитывая, что его собственная кровь отравлена серебром, - заметил бывший монах, в котором тут же проснулся исследователь.
– Я вот только одного не пойму, почему нас держат взаперти?
– все также гипнотизируя огонь, проговорила девушка.
– И при чем тут Древние и Белтейн?
– Хм, а вот это как раз очень интересно, - что-то обдумывая, пробормотал Карл.
– Видимо речь о каком-то ритуале, возможно вампиры готовят какой-то обряд. Да, кстати, у Дракулы тут отличная библиотека и пока вас не было, я кое-что нашел. Вот, смотрите, - и он раскрыл древний фолиант, которому явно была не одна сотня лет.
– Здесь, - указал он.
– Кольцо Пентаграмматона, думаю, это что-то сродни перстню Дракулы. Во всяком случае многое теперь становится ясно. Во все времена перстни принадлежали сильным мира сего, они защищали их от меча и яда, дарили способность видеть будущее и излечиваться от самых страшных болезней. В нашем случае речь идет еще и о способности управлять всеми четырьмя стихиями, а также о безграничной власти, славе и несметном богатстве. А герб Дракулы, вырезанный на камне, привносит в печатку его личностные характеристики.
– Да, но в перстне вампира еще и изумруд, - уточнил Ван Хельсинг, вынимая украшение из кармана и осматривая его со всех сторон.
– От этого кольцо еще сильней, этим оно дает двойную защиту своему владельцу и настроено, видимо на то, чтобы всеми силами охранять хозяина.
– Интересная штука, - сказал Ван Хельсинг, отдавая кольцо Анне.
– Думаю, оно должно быть у тебя.
– Так что на счет Древних?
– спросила принцесса, переводя взгляд на Карла, копающегося у книжных полок.
– Еще в Ватикане мне попадалась информация о неких мифических древних вампирах, их называют еще - метузелы. Считается, что это вампиры, которые прожили более тысячи лет. И благодаря такому долгому сроку жизни они сумели накопить колоссальные силы и неповторимые способности. И по этой же причине у этих вампиров появились как физические, так и психические отклонения. Например, самой опасной для сородичей считается их пристрастие к вампирской крови. Поэтому они и блуждают между мирами в состоянии близком к летаргическому сну. Но иногда потребность в них возникает, тогда нужно совершить определенный ритуал и призвать их на помощь.
– Да сколько же этих тварей?
– в сердцах бросил Ван Хельсинг.
– И если Ватикан в курсе всего этого, почему же они взъелись исключительно на Дракулу?
– Думаю потому, что он у них, словно кость в горле, - заметил Карл.
– Ведь Влад не принадлежит ни к одному из кланов, он единственный сын самого Дьявола. Да, и совершенно забыл, когда мы сидели с Владом в каменном мешке, он что-то как раз и говорил о Древних, о том, что эти серебряные браслеты может снять только тот, кто их надел или же кто-то из метузелов.