Танец маленьких искр. Антре. Том 1
Шрифт:
Однако сейчас принцу от этой обители тайн и сокровищ требовалось нечто иное.
Эндрил снял капюшон своей мантии, позволяя ветру растрепать волосы. И в тот же момент почувствовал, что оказался дома. Возле кроны даже воздух был особенным. Чистым, наполненным ароматами цветов. Тёплым, но не удушающим, как в облаках. Свежим, но не пронизывающим насквозь, как возле самой бездны. Правильным и родным.
Он улыбнулся и даже позволил себе провести несколько мгновений стоя на месте, подняв лицо к зелёной кроне, через которую едва виднелись серые, быстро бегущие облака и согревающие лучи солнца.
Да, вполне вероятно, его узнают — скорее всего это уже случилось. Однако Цветущие Врата умели
И всё же он прошёл по самому краю площади — там, где с одной стороны его скрывала стена из зелёных листьев. Выбрал ближайшую палатку, где увидел на прилавке высушенные травы и эликсиры, и подошёл ближе.
В отличии от пышных дворцов аристократов, высоких замков и особняков, которыми были усыпаны верхние ветви Царь-древа, палатки Цветочных врат, наоборот, казались маленькими и невзрачными. На первый взгляд.
Знать соревновалась друг с другом, выставляя напоказ свои богатства и привилегии. Мужчины участвовали в турнирах, демонстрируя доблесть и прыть. Покупали любовниц, просто чтобы продемонстрировать своё могущество и благосостояние. Содержали стражу, сравнимую с небольшой армией, покупали корабли, даже если не собирались на них плавать. А девушки сверкали нарядами, украшениями и даже пудрили кожу, стараясь, не дай боги, не прослыть полукровками — в особенности, если их семья совсем недавно перебралась на Царь-древо с одного из островов. Их валютой были даже не золото и осколки — общественное мнение, вот что ценилось здесь. И люди продавали себя без остатка. Со всеми потрохами, если кто-то давал хорошую цену.
Торговцы в Цветочных вратах были честнее. Тем, кто смог оказаться здесь, не требовалась лишняя реклама. Им не нужно было врать, изворачиваться, тянуть в свою обитель покупателей, будто осьминог, вцепившийся в свою жертву всеми щупальцами. Они... помогали. Оказывали услуги. И, даже если на людях торговцев ни во что не ставили, Эндрил знал — их уважали на Царь-древе не меньше, а может и больше, продажных и беспринципных лордов.
И всё же бедняками торговцы тоже не казались. Конечно же, ведь бедный торгаш — сродни фрегату, без парусов, солдату без меча или королю без короны. Просто действовать им приходилось более тонко и изящно.
Ларёк, перед которым остановился Эндрил, исключением не был.
Тканевый шатёр был сшит из ниток тёплых цветов — жёлтых, коричневых, оранжевых, с вкраплением зелёного — и почти сливался с окружением. Одним богам было известно, где торгаш нашёл столько дорогих оттенков красителей. В паре шагах от шатра — крохотный загон, в котором ездовой карус без аппетита клевал зерно. Рядом — табличка, с аккуратно выжженными буквами: имя продавца, ничего больше. В качестве прилавка — украшенная резьбой двухъярусная повозка, накрытая скатертью.
На скатерти взгляд Эндрила задержался.
Белая атласная ткань, на которой тонкие золотые линии сплетались в замысловатый узор. Почти идеальный, но лишь почти, что выдавало ручную работу. На одну такую скатерть у швеи могла уйти неделя, если не больше. Настоящая картина от мастера своего дела, которая не затерялась бы даже во дворце. Произведение искусства, спрятанное от невнимательного взора и служащее лишь для того, чтобы разложить товар.
А вот что приковывало внимание, так это сам продавец, стоявший за прилавком. Статный мужчина с круглым животом, круглолицый и розовощёкий. Лет пятидесяти, но с огнём в глазах и лукавой улыбкой в уголках губ. Синяя хлопковая туника была заправлена в просторные шаровары, а на плечи накинут распахнутый бархатный
Он носил странную короткополую шляпу с воткнутым в неё лиловым пером, и постоянно теребил напомаженные тонкие усики над верхней губой, которые придавали его простоватому лицу какую-то странную хитрую искорку.
Из всех возможных украшений торговец определённо питал страсть к кольцам и браслетам, которых в общей сложности набралось бы с дюжину, если бы Эндрил решил их сосчитать.
Продавец окинул принца внимательным взглядом. Ему предстояло принять решение, как именно следует приветствовать гостя, и Эндрил не собирался помогать ему в этом нелёгком деле. Однако помощь торговцу и не требовалась. Он поколебался с секунду, но стоило ему встретиться с юношей взглядом, как тут же переменился в лице и повеселел. Конечно же. Простое и вычурное одеяние могло бы смутить графа, знатную леди и даже, возможно, невнимательного стражника, но человеку, чьё ремесло напрямую связано с умением распознавать людей с первого взгляда, увидеть правду не составило труда.
Что ж, тем лучше. Эндрил и сам уже устал от этого маскарада. Не затем он прибыл в столицу, чтобы собирать взгляды полные отвращения и презрения, которых успел заметить на себе уже с пару дюжин.
— Добро пожаловать в моё скромное заведение, добрый господин, — заговорил торгаш с заметным, и, как показалось Эндрилу, даже чересчур наигранным акцентом. — Не изволите ли испробовать шкатулку с сюрпризом?
Угощение? Эндрил слегка приподнял бровь. Удивительная проницательность.
Предлагать лакомство полагалось в том случае, если гость на несколько порядков выше по статусу. Когда-то считалось, что здесь — на Царь-древе — даже гадать на этот счёт было невежливо, ведь стоит ткнуть в любого проходимца, и он наверняка окажется сыном какого-то лорда. Знать привыкла считать торгашей людьми из низшего сословия — вернее, вообще не считать за людей. И не заметила, как эти самые умельцы зарабатывать монеты научились играть по их правилам и даже выигрывать.
Кому как не торговцам было знать, что всё на свете продаётся — в том числе и родовое имя или, например, герцогский титул. Кого волнует, кем был твой отец, если денег у тебя столько, что ты можешь обеспечить приданым любую знатную девицу, чья семья живёт на Царь-древе уже десять поколений, и у тебя ещё останутся осколки, чтобы одарить девушку драгоценными камнями и платьями, а её отца новым замком?
К тому же, если бы торговцы лебезили перед каждым лордом, будто бы само парящее в небесах божество обратило на них свой взор, то это обесценило бы сами дары. Так что торгашам пришлось постичь более тонкое искусство — искусство, близкое к магии, если спросить Эндрила, — с первого взгляда опознавать, кто перед тобой, и чего этот человек достоин.
Угощение получали лишь самые высокие лорды: жители верхних ветвей, держатели флота или армии, казначеи и близкие королевские советники, генералы и, конечно, члены королевской семьи.
И Эндрил, довольный, что его облик не сбил торговца с мыслей — ведь что, если не это выдавало мастера своего дела, заслуживающего доверия — учтиво, но с нотками превосходства, слегка склонил голову.
— Это большая честь, для меня, добрый господин. Могу ли я поинтересоваться, что это за шкатулка такая? Признаюсь, я не сильно люблю сладости. Считаю, что любовь к сахару расхолаживает и более свойственна женщинам, чем мужчинам. В тоже время, алкоголь мне сейчас так же противопоказан, ведь я спешу на важную встречу.