Танец над вечностью
Шрифт:
— Пойдем, я покажу его тебе. Вытри слезы, хорошо? Эти ужасные очки… Надо обязательно подобрать тебе новые…
— Тут похоронен твой дедушка, Арчибальд Рыбальски. Я сильно виноват перед ним… и перед твоей мамой, Лука… Кругом виноват…
Мы находились в семейном склепе перед мраморным надгробием, в котором было небольшое углубление. Рыбальски снял с шеи ключик и вставил его, провернув несколько раз. С негромким щелчком каменные плиты надгробия разъехались в стороны и… Я едва не заорала от испуга. Рубин был громадным, с голову человека. Он возник, врываясь столбом алого света в темноту склепа, словно кровавый призрак. Я никогда не видела ничего подобного. Когда-то камень был идеально огранен, но сейчас симметрия нарушилась, на
— И теперь наш фамильный камень безнадежно испорчен… и похоронен здесь… вместе с отцом. Папа не пережил этого… Когда-то камень приносил нашей семье удачу, но теперь…
Меня как будто затягивало в этот танцующий водоворот алых искр. Я уперлась руками в холодный мрамор надгробия и попыталась отвести взгляд от камня, медленно опуская голову. И не смогла… Я уже не слышала, что говорил Джеймс, ничего не видела, кроме багровых сполохов, но еще могла шевелить рукой… Обмылок… в кармане… Гадостный сально-огарочный привкус с лавандовой отдушкой… Пена изо рта… Пузыри… Я жевала и жевала, пока сознание не померкло…
Кто-то шлепал меня по щекам, а потом под нос поднесли вонючую гадость. Я закашлялась и села на постели. Вовремя. Лекарь Дудельман как раз пытался расстегнуть на мне рубашку, чтобы послушать сердце. Я взвизгнула и забилась в угол. У изголовья кровати уже сгрудились домочадцы: встревоженный Рыбальски, мрачная Шарлотта и пара насмерть перепуганных слуг.
— Не бойся, малыш, — засюсюкал со мной лекарь. — Иди сюда, сейчас мы тебя послушаем и…
Я кинула в него подушку и юркнула под кровать, яростно мыча и завывая оттуда. Дудельман пытался выманить меня, но не преуспел. Рыбальски, кряхтя, опустился на колени и тоже стал увещевать меня, постоянно поправляя сползающие с носа очки.
— Сыночек, Лука, выходи, не бойся. Ты нас всех так перепугал…
— Он еще и припадочный, — с горьким удовлетворением изрекла Шарлотта и зашуршала платьем, остановившись рядом с коленопреклоненным мужем. — Оставь его в покое, Джеймс.
— Господи, ну что ты такое говоришь! Через два часа премьера! Нам всем надо быть в театре! Уйдите все! Я сам поговорю с сыном. Пошли вон! Живо! Все!
Нехотя я выползла из-под кровати, дала себя погладить по голове и прижать к сердцу.
— Сыночек, ну что же ты… Ведь сегодня премьера у твоей сестренки. Разве ты не хочешь увидеть Лу? Она будет танцевать для самого императора! Ты только представь…
Я прекрасно все себе представляла. И не менее сильно хотела попасть в театр, чтобы увидеть императора и оценить обстановку, но только не в компании любящего папочки.
— Хочу к п-п-п-плофессолу! П-п-п-плохо!
Я твердила это, как заклинание, раскачиваясь из стороны в сторону и обхватив себя руками за плечи.
— Сынок, зачем он тебе? Чем он тебя так привязал?
— Он п-п-п-помог з-з-за-г-г-г-говолить!
— Научил тебя говорить? Так это он? Надо же… я не знал.
— Х-х-хочу п-п-п-плофессола! Х-х-хочу п-п-п-плофессола! П-п-п-плофессола!
Очевидно, Рыбальски был привычен к детским капризам, потому что быстро сдался.
— Ну хорошо, сынок, не волнуйся. Будет тебе профессор.
Я вскочила и пару раз подпрыгнула на кровати, хлопая в ладоши от радости.
— П-п-поехали!
— Мы поедем в театр, Лука. Там будет твой профессор. Я приглашу его погостить у нас и позаниматься с тобой. Под моим присмотром. Ты рад, мальчик мой?
Я рухнула обратно в постель и спрятала голову под подушкой, чтобы папочка не видел мое вытянувшееся с досады лицо. Вот только прозревшего инквизитора мне в этом склепе не хватало для полного счастья!
—
Не высовывая головы, я мыкнула и пару раз кивнула.
Мне удалось добиться того, чтобы меня оставили в покое, пока я сама переодевалась и расчесывалась. Кое-как продравшись сквозь колтуны парика и пригладив торчащие вихры, я привела себя в божеский вид. Потом натянула черную рубашку со стоячим воротничком и белый шерстяной сюртук, больше похожий на мундир, который к тому же оказался великоват в плечах. Мягкие удобные сапоги на небольшом каблуке завершили образ. Склонив голову, я разглядывала себя в зеркале. Мне казалось, что я поправилась. Но это же невозможно? Провела ладонями по бедрам и даже подергала туго затянутый пояс. Корова! Надо что-нибудь подложить под плечи, чтобы сделать фигуру более мужественной.
— Лука, сынок, ты готов? — раздался стук в дверь. — Мы и так уже опаздываем.
Надо просто не попадаться на глаза инквизитору. И как только Рыбальски отвлечется, сразу исчезнуть. Хотя тогда он поднимет на уши весь город…
Здание Императорского театра горело огнями и шумело волнующейся толпой зевак снаружи. Для счастливчиков, у которых были пригласительные на сегодняшнюю премьеру, выделили отдельный коридор, по которому они под завистливыми взглядами чинно шествовали по мраморной лестнице. Все ждали императора, и только я крутила головой, выглядывая инквизитора. Джеймс гордо вел под руку жену, я плелась сзади вместе с подчеркнуто отстраненным Сигизмундом, который изредка опасливо косился на меня, ожидая очередной пакости. Юнец был хорош, я даже невольно залюбовалась им. Схожий с матерью только заносчивым нравом и надменностью, внешность он имел самую героическую. Темные вьющиеся волосы, гордый профиль и волевой подбородок были унаследованы им, очевидно, от Гуго. А еще широкие плечи, тонкая талия, аппетитная задница… Если бывший каторжник был хотя бы вполовину также хорош в молодости, как его сын, то можно было понять, как эта гордячка Шарлотта спуталась с…
— Хватит на меня таращиться, придурок! — злобно шикнул на меня Сигизмунд и больно пихнул локтем в бок. — Топай быстрей!
Но я застыла в нерешительности. Впереди был досмотр, учиненный гостям имперской охраной. Сурового вида офицеры в красных мундирах тщательно обыскивали каждого из гостей. Только этого мне не хватало…
— Лука, сыночек, пошли.
Джеймс взял меня за руку и кивнул жене. Эта надменная аристократка безропотно проследовала к отдельной стойке, где дам досматривали женщины-офицеры. Это было как удар под дых. Никто из высшего общества Виндена не посмел отказать Империи в праве их досматривать! Куплены с потрохами! Ох, и прав был офицер Матий, как же он был прав… Я стиснула зубы и шагнула следом за папочкой. Едва офицер взял меня за плечо для досмотра, я заколотила в воздухе руками и взвизгнула, как резаная, да так оглушительно, что некоторые из охраны невольно дернулись за оружием.
— Простите его, простите, — забормотал извинения Рыбальски, пытаясь меня усмирить. — Он немного не в себе…
Шарлотта уже прошла досмотр и ожидала нас по ту сторону ограждения, разглядывая меня со странным выражением.
— Фрон Рыбальски, со всем почтением, но я должен его досмотреть… — упрямо наступал на меня офицер.
— Он боится, не привыкший… — оправдывался Джеймс, а я продолжала визжать.
— Не надо, — вдруг раздался низкий бархатный голос.
Шепот за спиной, изумленные возгласы, завистливое шипение. Император. С первого взгляда бросалась в глаза властность, которая была запечатленная во всех его чертах. Глубоко посаженные глаза светились недюжинным умом, однако лицо представляло собой каменную маску трагического героя-мечтателя. Роскошные светлые усы и блистающая орденами грудь добавляли образу мужественности. Император стоял рядом с Шарлоттой, благосклонно ей улыбаясь. Офицер тут же встал по стойке смирно, отдал честь и отрапортовал, но Фердинанд Второй оборвал его на полуслове.