Танец Опиума

Lime.lime

— Уверена, вы разные, — улыбнулась Сакура, и её взгляд упал на руку брюнета, покоящуюся на железном ограждении. Девушка накрыла её своей маленькой ладошкой. Итачи вздрогнул и с удивлением посмотрел на молодую официантку. Та улыбалась своей доброй улыбкой и захлопала большими наивными глазами. Поднялся ветер и подхватил короткие розовые локоны девушки, растрепав окончательно искусную прическу.

«Так она выглядит даже лучше», — подумалось Учихе.

Он осторожно, чтобы не спугнуть дурнушку, перехватил её руку и взял в свою. Итачи преподнёс маленькую

ладошку к губам и жадно вобрал в себя пьянящий аромат её кожи. Сакура замерла, не понимая до конца, что значил этот жест.

— Ты замерзла, — спокойно отметил брюнет и освободил руку так, словно бы ничего секундой ранее не произошло. Это получилось так ненавязчиво, что Сакура мигом расслабилась, повторяя про себя, что это был не более чем дружеский жест.

Итачи снял с себя олимпийку и накинул её на хрупкие плечи дурнушки. Официантка почувствовала тепло, исходящее от ткани и, если бы могла мурлыкать, то обязательно замурлыкала бы от удовольствия. Вещь пахла брюнетом. Это был его родной запах, ни с чем несравнимый и неповторимый.

— Зато теперь я счастлива, несмотря на всё то, что мне пришлось пережить, — заключила Сакура несколькими минутами спустя. — У меня появился двадцати двух летний парень, который где-то достал двадцать шариков и в форме Спанч-Боба. Что может быть лучше?

Итачи засмеялся.

— Он, кстати, всегда таким был? — с обжигающим любопытством в голосе спросила Сакура.

— Да, — усмехнулся Учиха. — Только с тобой он менее агрессивный. Вся его злость с твоим появлением исчезла.

— Почему?

— Ты признала его, — безмятежно объяснил Учиха. — Ты первая, кто признал его, как индивидуальность, как отдельного от своей семьи человека, а не как мою тень, тень моих родителей или простую фамилию и богатства. Ведь если вдуматься, ты и правда с самого начала твердила, что Саске может быть лучше, чем он есть. — Итачи улыбнулся воспоминаниям. — Сейчас я признаю, что ошибался в нем и своих убеждениях. Пусть он большой ребенок, но если относиться к нему, как к индивидуальности, он станет незаменимым фруктом в монархии моего будущего правления.

— И ты это знал еще тогда, когда объявил его своей правой рукой на вступлении?

— Да, — подтвердил Итачи.

— После этого он стал более внимательно относиться к работе и семейному бизнесу… — с гордостью в голосе заметила Сакура.

Учиха снова кивнул.

— Он наладил отношения со мной и со всеми теми, в ком он нуждается. Стал с умом относиться к деньгам и к своему «я».

— В смысле? — не поняла девушка. — Поподробнее про «я».

Итачи несколько долгих секунд молчал, подбирая нужные слова.

— Ну, говоря о том, каким Саске был в недалеком прошлом, я отмечу его злость и агрессивность. Тогда я не понимал, чем вызвано недопонимание между нами. Пытался держать его в ежовых рукавицах и не спускать с него глаз. Но становилось только хуже… и это продолжалось до тех пор, пока по его вине не пострадал один невинный человек из правоохранительных органов, и меня с братом не отправили подальше

от всех этих разбирательств.

— Полиция?

— Да, — подтвердил Итачи. — Затем мы встретили тебя, и ты объяснила мне, как правильно, так сказать, воспитывать его. А дальше дело пошло в гору. Саске стал тем, кем, по сути, является, а не тем, кого я хотел видеть. Когда ты встретила моего брата впервые, он просто играл уготованную мной роль. Я хороший манипулятор и психолог, но вот с собственным же братом прогадал… — Он вздохнул. — Недавно братец сказал мне, что выбрал тебя из всех в том кафе сразу. Мол, он выбрал тебя и знал, что выбрал надолго, но кем именно ты будешь в его жизни — не знал. А когда ты ударила его, он понял, что такую, как ты, нельзя оставлять прямо посередине забегаловки.

— В его духе, — захихикала Сакура, вспоминая, как Саске взвалил её на плечо и поволок к своей машине.

— Вы вместе уже больше года, и я не вижу в его глазах скуки. Он ворчит на тебя, не доволен какими-то твоими решениями…

— …часто командует, — продолжила девушка, — чудит и делает глупости…

— …но он счастлив, когда ты рядом, — заключил Итачи, прикрывая глаза. — Я рад, что мой брат сумел найти хоть кого-то, ради кого он старается быть лучше. Его место — рядом с тобой.

— Ну, а ты? — вдруг воскликнула девушка. — Когда ты найдешь своё место?

«Я его уже нашёл».

— У меня работа и мой младший брат, — соврал Итачи, усмехнувшись. — У меня нет времени до своего места…

— Забрасывать своё счастья из-за работы и брата? Глупо же, Итачи. Подумай хоть раз о себе.

«Ты — моё счастье…»

Затем Итачи сменил тему разговора, чтобы не капать ни себе, ни ей на нервы. Они беседовали очень долгое время и наслаждались обществом друг друга. Иногда к ним подбегали Саске и Дейдара, с каждым разом всё пьянее, и снова убегали восвояси. Всюду кружился народ. Танцы, пляски, веселья, и только одно не менялось на площади — местоположение Сакуры и Итачи.

Иногда они молчали, но это молчание было уютным. Стоя друг возле друга они думали о своем и были рады находиться так близко. Особенно им нравилось смотреть на воду. Она текла медленно и нерасторопно, как время, протекающее из прошлого через настоящее в будущее. Такие тихие минуты блаженства окутали друзей с ног до головы, пока неусидчивые Саске и Дейдара носились где-то неподалеку (по крайней мере, так говорили они, не особо отчитываясь о том, что делают в отсутствие своих «нянек»), бестолку растрачивая деньги.

Они простояли так еще минут с сорок, а затем Итачи объявил, что уже слишком поздно и пора бы возвращаться домой. Праздник, и правда, подходит к долгожданному концу. После финального фейерверка усталый люд расходился, кто куда. Всем не терпелось добраться до кровати и насладиться желанным сном.

— Спасибо за хорошо проведенный день, — улыбнулась Сакура и поцеловала Итачи в щеку. Тот в ответ несколько долгих минут смотрел на девушку, а затем слегка улыбнулся печальной улыбкой и кивнул.