Танец Опиума
Шрифт:
Как оказалось, на крыльце топтались, совсем не умещаясь в ограниченном пространстве, братья, держащие в руках громадный букет цветов. Они пихали друг друга в бока, перекрывали самим себе кислород и закрывали обзор из глазка. Выглядели парни весьма взволнованно.
— С Днём Благодарения! — в унисон проговорили братья, стоило им заметить зеленые глаза в щелке. На их румяных лицах расплылись добрые улыбки, а Сакура, почмокивая, размышляла о том, впускать ли опоздавших в их собственный дом или оставить мерзнуть за порогом.
В конечном итоге все грешки
— Нынче холодно, — на старый лад проворчал Саске, явно пародируя какого-то литературного персонажа.
— Ну так, естественно, — пожал плечами Итачи, аккуратно снимая с себя шарф и складывая его пополам. — Сейчас уже третий месяц осени. Странно, что снег до сих пор не выпал…
— Если верить прогнозам, на днях снегопад, — донеслось до братьев из кухни. Девушка каким-то чудесным образом всё же донесла громадный букет цветов до кухни. Правда, шла она, шатаясь и норовя вот-вот грохнуться.
Саске растер ладошки и прошёл в холл. За пару дней отсутствия он уже успел соскучиться по своему родному дому. Раньше он никогда не наблюдал привязанности к месту жительства, ведь нигде подолгу не задерживался. Он был отчаянный путешественником по миру. Ненасытным и смелым.
Итачи тоже порядком устал от рожи своего брата и по дороге домой мечтал уже разбавить его общество третьим человеком. Он не любил несмолкаемые разговоры о том, о сем, и уж тем более — из уст Саске.
«Брат — это, конечно, хорошо, — размышлял Итачи, — но не круглосуточно же».
Из кухни пташкой вылетела Сакура и с самым счастливым выражением лица бросилась обоим на шею. Братья не рассчитали силы и обняли дурнушку так крепко, что весь крошечный, по их меркам, позвоночник разом прохрустел. Та ойкнула, но всё равно была несказанно рада видеть братьев. Трехдневная разлука заставила её изголодаться по их вечным спорам и препираниям.
— Прошу в столовую! — Сакура изящно выгнула спинку, а-ля настоящий дворецкий, и протянула руку, указав на нужную дверь. Итачи по-доброму усмехнулся и потрепал девушку по голове. — Я мигом! — И снова Харуно скрылась на кухне. Индейка заставила её задержаться ненадолго, пока братья приятно удивлялись деликатесам на празднично оформленном столе.
— Она не хило так потрудилась, — улыбнулся Саске, потянувшись к заварному пирожному, однако Итачи мигом среагировал и хлопнул ладошкой по руке братца.
— Наберись терпения, — осуждающе покачал головой он. — Дождись индейки.
— Индейки?
Итачи искоса взглянул на брата, пытаясь понять, была ли эта надменная усмешка или искреннее недоумение. Однако лицо Саске отражало легкое негодование и удивление.
— Ах, точно же… — вспомнил старший Учиха. — Ты ни разу не справлял День Благодарения.
— Ты как будто бы справлял… — обижено буркнул в ответ Саске.
— Ну, вообще-то да.
— Поделишься своим опытом? — язвочка проступила в голосе.
Итачи пожал плечами и безмятежно
— Обито и Рин очень любили этот праздник. Они исправно праздновали его каждый год.
— И в это время, пока меня шпынял отец, ты развлекался, пожирая индейку?
Старший Учиха усмехнулся:
— Что-то вроде того.
— Ну, где справедливость?! — Саске вознес руки к небесам, а следом уселся за стол.
— Зато ты хотя бы маму знал, — с горечью заметил Итачи.
— Ты ее тоже знаешь, не драматизируй.
— Последний раз я виделся с ней более пяти лет назад.
Саске приподнял брови.
— Серьезно?
— Ага, — только и ответил Итачи, присаживаясь на мягкий удобный стул и разглядывая кухонные приборы, уложенные по всем правилам этикета.
— Ну так… — снова заладил Саске, — …как обычно справляют День Благодарения?
— В кругу близких людей, — сухо отвечал Итачи.
— Кэп.
— Ну, а что еще я могу сказать? Последний мой День Благодарения состоялся в четыре года. Я тогда еще под стол ходил.
— Ты тогда купил коллекционную китайскую вазу эпохи возрождения на заработанные тобой деньги!
— Ну, во всём присутствует ирония, — пожал плечами Итачи.
— Ты невыносим!
— И это говоришь мне ты?
— Я не так часто прошу тебя о чем-то!..
Итачи фыркнул и закатил глаза:
— Совсе-е-е-е-ем нечасто.
— …а ты даже не можешь мне банальщину рассказать! — продолжал Саске, как будто бы не замечая возражений своего брата.
— Возьми книгу и почитай, бестолочь, — развел руки в сторону старший Учиха, как будто бы взвывая богам о помощи.
— Мне не нужны сухие факты!
— Тебе нужны мозги!
— Мальчики, мальчики! — заторопилась Сакура разрешить их спор. — Сегодня же День Благодарения! Хватим вам ругаться!
— Он первый начал, — спохватился Итачи. — Я ни слова ему не сказал.
— Клевета! — взревел второй.
— Как дети малые, — засмеялась Сакура, укладывая на стол индейку.
Внезапно Саске поймал взглядом то, что, скорее всего, требовало конфиденциальности. Громадный лиловый синяк красовался во всю руку девушки. Сначала младший Учиха подозрительно прищурился, затем подумал, что это была всего лишь случайность, а потом вспомнил, что еще ни разу не замечал каких-либо следов, как напоминание о несчастном случае, на теле дурнушки: ни шрамов, ни ушибов, ни синяков. К тому же у Харуно был сверхъестественный дар никогда не встревать в неприятности.
— Что такое, братец? Язык прикусил? — съязвил Итачи, заметив отсутствие постороннего шума.
— Итачи, красный код! — всполошился Саске, перехватывая у Сакуры тяжелый поднос с индейкой.
Учиха-старший даже дернулся от неожиданности, выронив из руки мобильный телефон. Оставив индейку в безопасном месте, в центре стола, Саске указал на лиловый синяк. Итачи даже секунды не потребовалось. Он встал из-за стола и вмиг оказался возле Сакуры. Братья взяли девчушку под мышки и понесли, несмотря на её возмущенные вопли, в комнату с лучшим освещением.