Танец отражений. Память
Шрифт:
Лунные дорожки бежали по темной воде.
— Ты тогда велел мне стоять прямо и говорить правду, — произнесла Харра после продолжительного молчания. — И что же, это означает, что ты теперь будешь больше времени проводить в провинции?
— Возможно.
— Отлично.
— Ты жестокая, Харра, — простонал Майлз.
В лесу тихо пели жуки, исполняя свою маленькую лунную сонату.
— Человечек. — Голос Харры был так же ласков и опасен, как кленовая медовуха. — Моя мать убила мою дочь. И была судима за это перед всей Лесной долиной. И ты думаешь, я не знаю, что
— А почему, по-твоему, я тебе все это рассказываю?
В призрачном лунном свете Харра молчала достаточно долго, чтобы Лем успел снова пустить кувшин по кругу. Затем она сказала:
— Продолжай. Ты просто продолжай. Ничего другого тебе не остается, и нет способа это исправить. Просто двигайся дальше.
— А что там, дальше? Когда придешь?
— Снова жизнь, — пожала она плечами. — Что же еще?
— Это обещание?
Харра подняла камешек, повертела в пальцах и кинула в воду. Лунная дорожка заколебалась и покрылась рябью.
— Это неизбежно. Никакого обмана. И никакого выбора. Ты просто живешь дальше.
На следующий день Майлз заставил Мартина поднять флайер в воздух около полудня. Глаза парня были красными и воспаленными, а физиономия приобрела зеленоватый оттенок, достойный скоростного пролета по Дендарийскому ущелью. Он вел флайер очень аккуратно, с большой осторожностью, что полностью устраивало Майлза. Мартин тоже не отличался разговорчивостью. Единственное, что он спросил, было:
— Вы нашли то, что искали, милорд?
— В этих горах свет ярче, чем где-либо еще на Барраяре, но… нет. Когда-то ответ здесь был, но теперь его нет. — Майлз извернулся под пристяжными ремнями и оглянулся на постепенно снижающиеся холмы. «Этим людям необходимы тысячи вещей. Но им не нужен герой. Во всяком случае, не такой, как адмирал Нейсмит. Им нужны такие, как Лем с Харрой».
Майлз хмыкнул, не слишком довольный сделанным открытием.
Помолчав, он спросил:
— Как по-твоему, Мартин, средний возраст — это сколько?
— О! — Мартин пожал плечами. — Лет тридцать, я думаю.
— Я тоже всегда так думал. — Хотя однажды он как-то слышал высказывание матери, что средний возраст — это на десять лет больше, чем тебе самому. Величина переменная.
— В Императорской Военной Академии был один профессор, — продолжил Майлз, — который читал вводный курс по тактике. Он говорил, что никогда не меняет экзаменационные вопросы от курса к курсу и не опасается списывания, потому что хоть вопросы и одни и те же, ответы всегда меняются. Тогда я думал, что это шутка.
— У? — послушно отреагировал Мартин.
— Не важно, Мартин, — вздохнул Майлз. — Просто двигай вперед.
Глава 12
Вернувшись в дом на озере и наскоро перекусив, Майлз заперся в комнате с комм-пультом и принялся просматривать поздравления, присланные из Форбарр-Султана. Каждое поздравление полностью соответствовало отправителю: послание Грегора было серьезным и немногословным, Айвена — полным скрытой насмешки.
Поздравление
Но ехидствовал Майлз недолго — ровно до той минуты, когда он понял, что предстоит составить ответное послание. Совершенно очевидно, что Марк еще не знает об изменении его статуса. Как, черт возьми, сообщить об этом таким образом, чтобы его брат-клон не подумал, что Майлз винит в происшедшем его? Поразмыслив, Майлз решил отложить это на потом.
Поздравление от родителей он оставил на закуску. Оно пришло по лучу, а не почтой. Значит, Зергияр включен в правительственную сеть и послания доходят до адресата чуть больше, чем за сутки, тогда как курьерский корабль летит от Зергияра до Барраяра почти две недели. Следовательно, родители комментируют последние дошедшие до них сведения. Вздохнув поглубже, Майлз включил запись.
Родители встали подальше от камеры, чтобы обоим быть в кадре, поэтому на экране они казались маленькими улыбающимися фигурками. Граф Эйрел Форкосиган, высокий седоволосый мужчина лет семидесяти, одет в коричневый с серебром мундир Форкосиганов. Должно быть, запись делали в разгар рабочего дня. На графине — дневной костюм фор-леди: пиджак и юбка зеленых тонов. Темно-рыжие волосы Корделии Форкосиган, очень похожие на гриву Толстого Дурачка, только с большим количеством седины, были, как обычно, сколоты сзади красивыми гребнями. Ростом графиня не уступала мужу. В ее ясных серых глазах плясали чертики.
«Они не знают. Им никто не сообщил», — понял Майлз еще до того, как родители произнесли хоть слово.
— Привет, дорогой, — начала графиня. — Поздравляю с тем, что добрался до тридцатилетия живым.
— Да, — тут же вступил граф. — Мы и впрямь частенько думали, удастся ли тебе это сделать. Но вот — удалось. Могло быть и хуже, но по зрелом размышлении над возможными вариантами рад, что все так, как оно есть. Я сейчас на Зергияре, вдали от тебя, но я могу каждое утро смотреться в зеркало и вспоминать тебя, глядя на свою седину.
— Не верь ему, Майлз! — ухмыльнулась графиня. — Он начал седеть еще тогда, когда мы с ним только познакомились. Ему тогда было сорок с небольшим. Я поседела гораздо позже.
— Мы без тебя скучаем, — продолжил граф. — Потребуй, чтобы на следующее задание тебя отправили через Зергияр. Здесь творятся вещи, имеющие огромное значение для будущего Империи. Я знаю, тебе будет интересно посмотреть на это собственными глазами.
— И если Саймон тебе не позволит, я устрою ему веселую жизнь, — добавила графиня. — Передай это ему как мое личное обещание. Элис сказала, что ты дома вот уже несколько недель. Почему не свяжешься с нами? Загулял на пару с Айвеном и не можешь выкроить десяти минут для беседы с престарелыми родителями?