Танец с дьяволом

Дуглас Кирк

Еще со вчерашнего дня, как только вернулся из Зальцбурга, он хотел позвонить Патриции. Что-то удерживало его. Он боялся. Как, какими словами объяснить ей, что у него нет на свете существа дороже? И поверит ли она в это — ведь они столько лет провели в разлуке? Поймет ли она, что потерять ее для него равносильно смерти?

Он посмотрел на часы — в Вирджинии сейчас пять вечера. Сняв трубку, он заказал разговор со Стоунриджским колледжем. Как он ненавидел эту частную и закрытую школу, созданную для таких вот несчастных девочек с громкими фамилиями: их знаменитые родители

были в разводе, а на счету в банке, ожидая их совершеннолетия, лежали огромные суммы. Эх, если бы Патриция жила с ним, ходила бы в обыкновенную школу в Беверли Хиллз!

Ему ответили, что Патриция на несколько дней уехала.

— Куда?

— Простите, сэр, подобные сведения мы не предоставляем.

— Да черт бы вас взял! Я ее отец!

На другом конце провода наступила пауза, а потом сказали:

— Она на Лонг-Айленде и вернется завтра.

Ничего себе, подумал Дэнни. Впрочем, если за тобой присылают самолет… Он заказал Лонг-Айленд.

— Дом мистера Стоунхэма, — произнес голос с британским выговором. Наверно, дворецкий.

— Попросите к телефону Патрицию.

— Кто ее спрашивает?

— Ее отец.

— Минутку, сэр.

Дэнни ждал очень долго и даже подумал, что их разъединили, когда тот же голос сказал наконец:

— Пожалуйста, позвоните через час. Она играет в теннис с мистером Стоунхэмом.

— Передайте, что ей звонит отец, из Лондона, — Дэнни едва сдерживал ярость.

— Сэр, она сейчас занята, — с расстановкой, словно втолковывая слабоумному, проговорил дворецкий. — Мистер Стоунхэм сказал, чтобы ее сейчас не беспокоили.

Дэнни бросил трубку. Через час он позвонил снова.

— Мисс Патриция обедает и подойти к телефону не может.

Дэнни медленно положил трубку на рычаг, тяжело дыша, лег на кровать. Он проиграл вчистую. Раньше надо было сражаться, раньше, а не прятать по-страусиному голову в песок.

Не в силах пошевелиться, он долго лежал так.

* * *

Массовка в костюмах и гриме сидела в павильоне, где стояли декорации дискотеки. Дэнни, стараясь не глядеть ежеминутно на часы, показывал им, как они должны вести себя при появлении Брюса Райана. Он ждал возвращения Слима, посланного за «звездой». Но вот ассистент появился на площадке.

— Он еще не разгримировывался, но все равно придется подождать, — мрачно сказал он.

— Чего ж так долго-то?

— Ты бы видел его, Дэнни: не человек, а кусок растекшегося дерьма.

— Кокаин?

— А что ж еще? Гример битый час потратил только на круги под глазами. Недавно кончил.

— Черт, хорошо бы отснять до обеда хоть кусочек.

Слим, скрестив руки на груди и покачиваясь с пятки на носок, проворчал:

— Если играть не можешь, то хоть приходи на съемку вовремя — за три-то миллиона… Ты должен накрутить ему хвост, Дэнни.

— Слим, — сдерживаясь, ответил Дэнни, — нельзя ли без добрых советов? В конце концов, это мое дело.

— Верно, босс. Я свое сделал, — и он исчез.

Дэнни плюхнулся в свое кресло. Слим — столько лет в кино, а актеров понимать так и не научился. Не понимает, что наглая бравада Брюса — это

маска, за которой он прячет свой детский страх перед камерой, перед возможной несостоятельностью, перед необходимостью выкладывать сокровенное. Дэнни терпеть не мог Брюса, но понимал его. Сын каменщика из Пенсильвании, этот парень с внешностью любовника и бойца обладал и какой-то едва уловимой женственностью. Может быть, это немыслимое сочетание и определило его громовой успех? Успех успехом, но ни слава, ни деньги, ни популярность не смогли излечить Брюса от неуверенности в себе. Может быть, оттого что не доучился в школе, он чувствовал себя глупее других? Ему постоянно казалось, что над ним посмеиваются, и при всей своей ограниченности был в этом недалек от истины.

Через два часа он наконец появился в павильоне.

— Все по местам! — завопил Слим.

— Итак, Брюс, — подошел к нему Дэнни. — Ты сидишь и смотришь, как танцуют, потом идешь прямо на камеру и подаешь свою реплику.

— Не буду, — буркнул тот.

— Что «не буду»?

— Не буду я ничего подавать, — громче повторил Брюс.

Все уставились на него. Дэнни не верил своим ушам:

— Позволь узнать, почему?

— Потому что текст дурацкий!

Дэнни развернул сценарий и нашел реплику Брюса.

— «Я — мамин помощник». Ну, и чем она тебе не нравится? Это строчка из знаменитой песни «Роллинг Стоунз».

— Не слыхал.

Дэнни раздраженно отшвырнул сценарий:

— Потому, наверно, и снимаешься в картине о рок-музыке.

В толпе статистов послышались смешки.

Брюс вспыхнул и наставил на Дэнни указательный палец:

— В общем, так: либо ты меняешь текст, либо я — режиссера, — и вместе со своими прихлебателями вылетел из павильона.

Дэнни понял, что его обычная выдержка ему изменила: Брюс не терпел никаких шуток на свой счет и был болезненно самолюбив. Надо было спустить дело на тормозах. Он кивнул Слиму, растерянно почесывавшему в затылке.

— Перерыв на час!

Все бросились к выходу из павильона. Дэнни не торопился, зная, что ему предстоит малоприятная процедура.

Брюс Райан ждал его в своем трейлере.

— Послушай, Брюс, — устало заговорил Дэнни. — Если тебе не нравится реплика, значит, реплика плохая. Тебе должно быть удобно произносить текст, а мое дело — обеспечить тебе это…

— Кончай, — ответил Брюс. — Принес новый текст?

— Что бы ты хотел говорить?

— Я сценарии не пишу.

Дэнни чуть не ляпнул: «Потому что писать не умеешь», — но вовремя прикусил язык.

— Мне платят за игру.

«И втридорога», — подумал Дэнни, однако вслух сказал лишь:

— Ладно, пообедай, а мы заменим твою реплику.

— Тогда и позовете.

Дэнни послал ему самую чарующую из своих улыбок и вышел. «Ненавижу этого кретина», — бормотал он, шагая по людным коридорам студии. Какую силу взяли эти чертовы звезды! Две последние картины Брюса принесли огромные деньги студии. В случае открытого столкновения боссы, не моргнув глазом, заменят режиссера, а не звезду, имя которой у всех на устах, и никакие прошлые заслуги тут Дэнни не спасут.