Танец Среди Звёзд
Шрифт:
– Что хотела сказать Анфиса Романова?
Я взглянула на изображение и побледнела. По спине дружным строем прошагали мурашки. А в голове закрутилась шальная мысль, будто кто-то свыше намеренно атакует моё сознание, желая окончательно свести с ума.
Это были большие, слегка раскосые глаза. Бабуля сумела добиться такого эффекта, чтобы они, как хамелеоны, меняли цвет в зависимости от угла просмотра.
– Видно, что это мужские глаза, – парень решил поделиться мыслями. – Но почему они изменяются? Можно было бы подумать, что он подбирает, как смотреть на каждого человека. То есть для одного он может выбрать зелёный цвет, а для другого – жёлтый. Или это эмоции?
* * *
–
Вокруг было по-прежнему темно, с небольшими проблесками неизвестно откуда берущегося света. Я перестала задаваться вопросами о поведении солнца, потому что даже оно действовало исключительно по своему усмотрению. Из-за чего довольно сложно определить время суток.
– Миледи Кристина до сих пор поглощена мыслями о правителе дивных земель, – рыцарь по-доброму улыбнулся. – Как же вы полагаете, отчего его очи разных оттенков?
– Это эмоции?
– Возможно…
– Или определённое отношение к кому-либо?
– И такое возможно.
– Сальваторе, ты наверняка знаешь! – я притопнула ножкой. Начинало откровенно бесить, что простой путешественник, который также не принадлежит данному миру, в курсе практически всех особенностей и причуд.
– К сожалению, миледи, ваш покорный слуга не знает ответа. Господин Герцог столь высок от меня по положению, что и не помыслил бы растолковывать черты своей внешности. Все миры неповторимы. Посмею и я внести лепту в предположения: быть может, он носит маску?
– Маску?
– Господин Герцог довольно скрытен. К примеру, что вы о нём знаете, кроме его титула?
С моих губ слетел язвительный смешок.
– Ещё я успела испытать его едкий характер.
– Но разве вы не улыбаетесь порой людям, которые вам неприятны? И разве не ругаетесь на тех, кого любите?
В ответ я собиралась высказать всё, что успела подумать о личности Герцога за время, проведённое здесь. Из хороших слов были только предлоги. Но не успела и пикнуть, как получила толстой веткой по лбу. От неожиданной атаки со стороны доселе мирной флоры, я смогла лишь изумлённо моргнуть и молча рухнуть в траву, растянувшись в форме звезды.
– Миледи, вы целы? – спустя время интересовался Сальваторе, бережно пытаясь закрепить меня в вертикальном положении.
Я же была уверена – дерево намеренно двинуло веткой. Неужели защищало правителя? А как же слова Альберо о том, что латифогли – мирные?
* * *
– А, может, это маска? – произнесла я, и парень вопросительно глянул в мою сторону.
– Маска?
На фоне бледно-бежевой стены картина с разноцветными глазами казалась слишком яркой, слишком выразительной. Она переливалась, заигрывала, затягивала внутрь себя. Она казалась единственным живым существом из всех присутствующих в галерее. Люди, проходящие мимо, выглядели серыми и скучными.
– Ну, да. Может быть, изображённый здесь персонаж скрывается от людей, показывая им все цвета радуги, чтобы никто никогда не догадался,
Парень задумчиво зафиксировал взгляд на полотне, а я тем временем решила поскорее убраться. Уже целых две работы, связанные с Герцогом. Как такое объяснить?!
* * *
В целом путешествие по непроходимому лесу в компании настоящего сказочного рыцаря выходило вполне удачным. Особенно радовало, что он не пел баллад, сочинённых специально для дамы сердца. Хотя по поводу последнего Сальваторе вполне доступно пояснил: он не может посвящать стихи даме сердца, когда она ещё не встречена. Вполне разумно. Ведь если по всему тексту будут обожествляться белокурые локоны и кроткий нрав, а спасённая прелестница окажется рыжеволосой бой-бабой, которой помощь в принципе не нужна, но, мол, так и быть, подсоби, благородный сэр, – так вот, проблематично будет переписывать литературный труд. Лучше уж сразу, со свежеспасённой девицы списать поэму.
Напрягало другое: почему-то я ни разу не слышала птиц или хоть каких-нибудь зверей. Не может же лес пустовать. С другой стороны, кто их знает, этот мир и этого правителя?
– Они здесь, миледи, – отвечал рыцарь на очередной вопрос, – обитатели леса, они наблюдают, принюхиваются, размышляют, стоит ли нам доверять.
– Весь лес сговорчиво заткнулся, чтобы понаблюдать за нами? Смеёшься? Такого не бывает!
– Неужто беседующая растительность с синими лепестками кажется миледи более правдоподобной?
Я нахмурилась.
– Там ещё фиолетовые и белые листья были… как будто их специально раскрашивали. Что за странное место?
Я потёрла небольшую шишку на лбу, припоминая, как в детстве, лет в пять, перед приходом бабушки в гости залила гуашью белого цвета листья её любимого гибискуса, чтобы, так сказать, удивить создателя сюрреалистических сюжетов, что я тоже умею фантазировать и создавать «необычности». Цветок еле «откачали». Готова поспорить, если бы он умел говорить, я бы выучила много нехороших слов ещё тогда.
Я на секунду прикрыла глаза, чтобы мысленно адресовать ругань к прекрасному, но лукавому образу Герцога, а когда открыла, было слишком поздно.
Не придав значения тому, что лес впереди заканчивался, я смело ступила с обрыва и спустя пару секунд, не успев даже вскрикнуть, нырнула головой в песок.
– Сальваторе, что за издевательство?! – поднявшись, я затопала ногами.
Мы стояли посреди высоких пустынных барханов. Правда, выглядели они весьма странно. Создавалось впечатление, будто они образовывают лабиринт, и очевидно навеяны не ветром. Розовый оттенок песка придавал месту пикантности. Солнце светило ярко и нещадно, поэтому уже через полминуты возникло острое желание либо упасть в бассейн с ледяной водой, либо скорее умереть.
Судя по лицу рыцаря, жара его вовсе не беспокоила. Странно, ведь, в отличие от меня, он был одет в железные доспехи. Как только до меня дошла эта мысль, я всерьёз обеспокоилась. Он ведь долго не протянет!
Я подбежала к Сальваторе с совсем не скромным намерением – раздеть. Но как только притронулась к железу, с яростным воплем отпрыгнула назад. На пальце появился ожог. Рыцарь же очень спокойно и неторопливо подошёл ко мне и принялся рыться в своём рюкзаке.