Танец Среди Звёзд

Ерофеева Александра

– Потерпите, миледи Кристина, я сниму боль.

Спустя минуту я всё ещё изнывала от жары, зато укутанный какой-то «серебристой жигой» палец (это, как выяснилось, цветок такой, произрастает в стране Кавальере), чувствовал себя превосходно.

– Доспехи сделаны лучшими мастерами и подготовлены к любым условиям, даже водным, – объяснял мужчина, двигаясь между барханами вперёд. – С ними не холодно и не жарко… если находиться внутри них.

Я

тихо хмыкнула, смело следуя за рыцарем. Вообще, за такое короткое время, что мы вместе, я настолько доверилась этому человеку, что быстро решила, – он-то точно выведет нас из Розовой пустыни, как мы её быстро окрестили. Честно говоря, во мне поселилась убеждённость и в том, что он запросто вместо меня преодолеет все трудности и освободит Лизу. Но спустя полчаса в бархановом лабиринте, я поняла, что не сумею спасти подругу даже с его помощью. Он не знал, как выбраться. Но ему всё равно было легче, – доспехи защищали от невыносимой жары. А какой толк от меня? Я выхлебала всю воду, расцарапала ноги песком, в который постоянно проваливалась, и, наверняка стала похожа на варёного рака.

– Незадача. Ничего не понимаю, – признался Сальваторе, растерянно рисуя на песке дверь и пытаясь толкнуть её. – Здесь не работает ничего из того, что я знаю… – он пририсовал дверную ручку и заставил меня схватиться за неё. Само собой, ладонь лишь зачерпнула горсть розового песка. – Я не представляю, как отсюда выбраться.

Неутешительная фраза.

– Сальваторе, что это там?

В нескольких шагах от нас прямо из бархана высовывался тонкий ствол дерева, на котором что-то висело.

Мы подошли ближе. Часы.

Захотелось громко рассмеяться. Висели часы. Те самые, которые когда-то Сальвадор Дали написал на знаменитом полотне. Бабушка обожала испанца, и копия данной картины висела у неё в спальне.

Но эти часы, кроме того, что мирно плавились под палящим солнцем, ясно показывали, что мой путь продолжается уже шесть часов.

Я зажмурилась. Вспомнилось, как недавно, я пыталась преодолеть преграду из двух дверей, решив залезть на дерево. Но то совершенно издевательским образом удлинялось, не позволяя увидеть, что находится за обеими дверями. Поэтому и здесь наверняка не выйдет забраться на бархан. Тем не менее, Герцог не мог не оставить выхода. По крайней мере, стоило понадеяться на это.

Был ещё один вариант. Позвать самого Герцога, упасть ему в ноги и попросить вытащить отсюда. Вариант так себе, но жить-то охота.

Я попыталась договориться с гордостью, и она согласилась на зов правителя, но наотрез отказалась от унизительного лобызания тапочек.

* * *

«Между розовым адом и сладким небом» – прочла я на одной из картин бабушки и улыбнулась. Улыбка вышла измученной. Надоело, знаете

ли, удивляться, глаза болят от частого закатывания их на лоб.

Полотно показывало три красивых блестяще-розовых бархана, создающих волнистую тропу между собой. Над ними глубокое синее небо, по которому плывут белые облака в виде сахарной ваты на палочках.

Я помнила эту картину тогда, в шестнадцать лет. И уверена, это та самая пустыня, но моё небо оказалось другим.

* * *

– Сальваторе, почему небо почти чёрное и усыпано звёздами, когда освещение вокруг такое, как в самый разгар дня? – голова пошла кругом, и я на секунду отложила намерение звать Герцога.

Рыцарь усмехнулся.

– Боюсь, юная леди, этот вопрос нужно задавать лишь вам.

– Почему?

– Вы его таким сделали.

– Неправда! Ничего я не делала. Я не могу раскрасить небо. И не могу заставить светить солнце так, чтобы его даже видно не было. Я и придумать бы такого не смогла.

– И всё же…

– Тихо! – вскрикнула я, удивившись самой себе. Повышать голос – не в моём характере.

Рыцарь сочувственно посмотрел в мою сторону.

– Я знаю, что делать, Сальваторе! – я захлопала в ладоши и побежала вверх по бархану. – Отменяется призыв, припаркуйте метлу обратно в угол, Ваша Светлость.

– Сомневаюсь, что возможно добраться до вершины, миледи, – кричал сзади мой новый друг.

– А ты не сомневайся! – я неуверенно хихикнула и обернулась. – В конце концов, я тоже сомневалась, что можно пройти по вертикальной стене, облапошив закон притяжения.

– Но это песок, неустойчивая материя…

– Когда-то давно бабушка читала мне сказки собственного сочинения. Она редко писала сказки, к сожалению. В одной из них была пустыня и необычное небо… голубое, и неровное, будто размалёванное неопытной детской рукой. А по нему плыла сладкая вата на палочках. Бабушка называла её «небесной ватой».

Позади раздался добрый смешок, а следом за ним ещё более неуверенное хихиканье, нежели моё.

– Сальваторе, я не сошла с ума. Пока.

– Как сказка вашей достопочтенной бабушки относится к нашему положению?

– Понятия не имею, – призналась я, провалившись по колено и ощутив ужасную боль от горячего песка. – Нутром чую, это нужное воспоминание. Так вот, когда я почти уснула… – руки кое-как помогли выбраться из ямы, – она чётко сказала: «Иди за сладостями, которые любишь». Я не придала значения, я вообще забыла…