Танкисты(Повесть)
Шрифт:
Вот какую с ним штуку сыграл этот проклятый торговый техникум.
— Ну ты, старшой, не расстраивайся: начнутся бои, мы тебя не забудем, роту дадим.
— Может, сейчас хоть взвод? — упрямо, глядя на сапоги, произнес Мальцев.
— Разговорчики, — строго сказал чернявый Шукуров и вручил Мальцеву пакет с предписанием.
Управление корпуса тыла расположилось в деревне среди яблоневого сада.
У крайней хаты Мальцева окликнул часовой:
— Стой, кто идет?
— Где здесь штаб тыла? — спросил старший лейтенант.
— Пропуск! — еще громче заорал часовой.
— Не
Часовой ткнул ему в грудь автомат и приказал повернуться кругом. Мальцев разозлился. Сидят чуть ли не за пятьдесят километров от передовой — и развели тут бдительность на пустом месте.
Часовой привел Мальцева в хату. За столом, застеленным пестрой домотканой скатертью, сидел майор интендантской службы в расстегнутом кителе и ел яичницу. Напротив него сидела молодая хозяйка, подперев рукой щеку, и смотрела на майора, круглолицего и румяного.
Майор был явно недоволен, что его потревожили, но застегнулся на все пуговицы, встал и сказал старшему лейтенанту:
— Через три хаты школа. Там вы и найдете полковника Рыженко. Ему сдадите пакет.
И часовому строго:
— А ты иди на свой пост. Старший лейтенант сам найдет.
Полковник Рыженко оказался маленьким, щупленьким человеком с желтым болезненным лицом. Он сидел за большим столом, не выпуская папиросу изо рта, просматривал бумаги, которые ему подавал молоденький лейтенант. Рядом, за партой, сидел длинный старшина в очках и одним пальцем печатал на машинке. А может, старшина казался таким длинным, потому что парта была маленькая?
Полковник разрезал ножницами пакет, прочел предписание, по-деловому и, в общем, как показалось Мальцеву, приветливо, не напирая на субординацию, сказал:
— Значит, повоевал, старшой. Командир роты. Хорошо. А теперь вот у нас поработаешь. — Полковник хмуро улыбнулся, не вынимая изо рта папиросу. — Это, брат, тоже война не простая. Да ты ее освоишь, в торговом техникуме учился.
Опять этот торговый техникум!
— Да я там только год…
— Ничего. Будете работать вместе с Савицким. Освоитесь.
Старшина Савицкий — это он печатал на машинке, — не теряя времени, стал знакомить Мальцева с его будущими обязанностями. Рассказал о себе — ленинградец, студент политехнического. Потом вспомнил:
— Ведь вы, наверно, голодны. Пойдите на кухню. Это здесь же, в школе. Маша вас накормит.
Так началась тыловая служба. Работы оказалось много. Мальцев никогда раньше даже не подозревал, что у тыловиков, к которым у него было не то чтобы неприязненное, нет, скорее, снисходительное отношение, столько работы.
Ежедневно они с Савицким собирали сведения из бригад. В них содержались данные — сколько сегодня в бригаде боеприпасов, сколько горючего, сколько хлеба, сахара, мяса. Часов в пять, когда из лесных гарнизонов приезжал последний посыльный со сводкой, они садились за подсчеты. Савицкий пользовался логарифмической линейкой. Часам к семи они составляли тыловую сводку. Для этого надо было знать очень многое — и наличие всего личного состава на сегодня, и количество танков, и автомашин.
Несложный подсчет — и устанавливалось количество продуктов питания в суткодачах, боеприпасов в боекомплектах, горючего в заправках,
Тыловую сводку, после того как ее перепечатывал Савицкий, подписывал начальник тыла корпуса полковник Рыженко. Он знакомил с ней командира корпуса, и Мальцев вез сводку в штаб тыла армии на броневичке или на мотоцикле. Возвращался усталый, в час-два ночи — штаб тыла армии был далеко. Потом укладывался спать на столе. И так всю неделю.
Работа трудная, нервная и неблагодарная. То задержит сведения какой-нибудь медсанбат или полевая ремонтная база, а без этих сведений нельзя дать корпусную сводку. То начальник тыла днем, когда еще нет всех данных, спросит, сколько в танковых баках дизельного топлива. То позвонит начальник оперативного отдела, потребует передать, срочно, через пять минут, сколько в корпусе снарядов для «катюш».
Сам Рыженко работал, пожалуй, больше, чем они вдвоем. Днем он бывал в штабе корпуса, в войсках. Вечером на «виллисе» мчался в армию или на станцию снабжения вышибать бензин и солярку, комбижир и мясо.
Все управление тыла в корпусе — четыре-пять офицеров, Мальцев и Савицкий, радист, повариха Маша и четыре немолодых солдата охраны. А работа сумасшедшая — ни дня, ни ночи.
«Вот тебе и избавился от тыловой службы. Здесь, пожалуй, похуже, чем на станции».
…Из капель образовалась тонкая струйка, и Мальцев наконец поймал ее губами. Но руки, крепко стянутые ремнями, ныли и одеревенела спина. Какое сегодня число? Да, двадцатое июня — послезавтра ровно три года войны. День-то какой!
Со скрипом открылась дверь, и полоса света проникла в сарай. Вошел немец с автоматом на изготовку и что-то громко сказал. Мальцев понял: его куда-то поведут. Он попробовал подняться, но не смог — руки стягивал ремень. Немец схватил его за ворот и приподнял. Мальцев встал на колени, а потом поднялся во весь рост.
Немец что-то опять закричал и толкнул старшего лейтенанта автоматом в спину.
Они вышли на улицу. Солнце слепило глаза, и Мальцев зажмурился. Идти пришлось недолго. Немец втолкнул Мальцева в дверь довольно большого дома. В сенях другой солдат развязал ему руки — и Мальцев шагнул в горницу. Здесь не было никаких предметов сельского обихода — ни длинных лавок, ни занавесок на окнах, ни горшков на печи. Стоял большой письменный на резных ножках стол, кожаный канцелярский диван и несколько венских стульев. В углу — большой стальной сейф. Мальцев увидел двух офицеров, сидевших рядом за столом: один — худощавый, горбоносый, в полковничьем мундире, и другой — плотный, с широким пухлым лицом в веснушках, по-видимому майор.
На диване сидел фельдфебель в очках и держал на коленях большой блокнот.
Веснушчатый немец что-то сказал.
Очкастый фельдфебель повторил по-русски, почти без акцента:
— Фамилия, звание?
Мальцев увидел (отчетливо увидел и краска залила его лицо), что толстый майор держит в руках его удостоверение личности и тыловую сводку. Ту самую тыловую сводку, которую они вчера вместе с Савицким составляли целый день, с трудом получив сведения из бригад и отдельных частей корпуса, разместившихся в лесных районах на большом расстоянии друг от друга.