Танкисты(Повесть)
Шрифт:
— Далеко немцы? — спросил Боев пробегавшего через улицу солдата в серой трофейной кожанке.
Солдат удивленно посмотрел на корреспондента.
— Немцы?
— Ну да.
— Так вот они.
Он кивнул на высокий серый дом с пустыми окнами.
— Ты откуда? — спросил Боев. — Из бригады Гольцева?
— Ну да.
— А куда бежишь?
— Я связной командира батальона майора Косарева. Может, знаете?
— Знаю Косарева.
— И я вас знаю.
Боев поправил пилотку и улыбнулся.
— Твоя фамилия Павлов.
— Он самый.
Боев вспомнил, что с этим самым Павловым он беседовал около Кюстрина, в лесу на плацдарме. Беседовал, но не написал ничего — потерял блокнот. А материал был хороший. Павлов оградил метким автоматным огнем наш танк от немецкого фаустника. Теперь Боеву было неловко за себя. Солдат явно добросовестнее относился к своей службе, чем он к своей.
— Так где ваши танки?
— Вот и танки, — солдат кивнул по направлению к тому же серому дому.
Боев ничего не увидел.
— Где же? — переспросил он.
— Дак вот они, в подворотнях.
Он с удивлением посмотрел на капитана: «Чудной, спрашивает одно и то же. Он и тогда в лесу спрашивал по нескольку раз об одном, все допытывался, как я трех фаустников срезал. Потом о доме спрашивал, о первом бое. Говорил — напишу о тебе в газете. Может, и написал. Газет я давно уж не видел, с самого Одера…»
Теперь Боев заметил наконец танки. Они стояли по правую и левую сторону улицы — в подворотнях и в домовых проломах.
Вместе с Павловым они дошли до танка командира батальона.
Косарева в танке не было. Он сидел на стуле, внутри пролома, и рассматривал карту. Комната была завалена стульями, столами, какими-то ящиками и фаустпатронами. По большой блестящей никелем стойке и батарее бутылок в буфете Боев понял, что здесь была пивная.
— Здорово, корреспондент.
Косарев, невысокий, широкоплечий, с улыбающимся лицом, растопырив как для объятья, руки, шел навстречу.
— Я тебя сейчас одной штукой угощу. Ну-ка, Павлов, принеси.
Вестовой проворно выбежал из пивной и сразу же вбежал обратно. В руках у него был плоский картонный ящик.
— Забирай, корреспондент, — сказал Косарев. — Дарю.
— А что это?
— Открывай ящик, увидишь.
Боев оторвал картонную крышку, в ящике лежали круглые коробки немецкого шоколада для летчиков. Он знал этот шоколад.
— Я возьму одну штучку. А ящик мне класть некуда. Я своим ходом.
— Не хочешь, так я и этот ящик немецким детишкам отдам. Я тут в подвалы уже отправил пять таких ящиков. А то они там голодные сидят.
В помещение вбежал Павлов и громко сказал, обращаясь к комбату:
— Полковник.
— Где?
Боев вышел из помещения и увидел машину и подтянутую фигуру командира бригады полковника Гольцева.
— Чего
Полковник кивнул на бутылки, стоящие в шкафу сзади пивной стойки.
Боев смотрел на полковника и не понимал, шутит тот или говорит серьезно. Косарев стоял, прижав руки к комбинезону.
А Гольцев гудел своим строгим баском:
— Да, на этот счет ты мастер. Видишь, сколько всего раздобыл. Поди, добывал целый день. Притомился на этом деле. А теперь и отдохнуть можно. А немцы? Бог с ними. Пускай себе сидят по-соседски. Они нам не мешают, чего нам их тревожить. Глядишь, через недельку сами сдадутся. Война измором. Хорошее дело. Молодец, Косарев, молодец.
— Здесь была пивная, товарищ полковник. А бутылок мы не трогали. Некогда. Я с утра пробую выбить немцев из этих домов, — оправдывался Косарев, не изменяя своей напряженной позы. — Сунулись, два танка потеряли. У них в каждом окне фаустник. Из водосточных люков и то садят…
— А ты еще раз попробуй. Глядишь, еще тебе парочку сожгут. Ты о подвигах, поди, своих корреспонденту рассказываешь. Нечего сказать, подвиги. Два квартала за день прошли. Видишь ли, дом помешал. Фаустники. Да что вы их, этих фаустников, первый раз видите? Не вы их били на Одере и в Вейсензее? А, Косарев?
— Так точно.
— Что «так точно»? Ну ладно. Шутки в сторону. Дело делать надо.
Они вышли на улицу.
Смеркалось. Только впереди по-прежнему горело какое-то здание и огонь ярко освещал площадь, обрамленную большими серыми домами — теми самыми домами, о которых говорили Косарев и командир бригады.
— Дай-ка твою карту, — сказал полковник.
В просвете витрины возникла высокая фигура в танкистском комбинезоне.
Гольцев оторвался от карты.
— Это ты, Батьянов?
— Так точно, товарищ полковник. — Батьянов вошел в помещение, положив на прилавок автомат, и сразу вышел через пролом.
— Ты откуда?
— Оттуда, товарищ полковник. Смотрел улицу…
— Ну и как там?
— Эта улица у них называется Кант-штрассе.
— Знаю. Впереди должен быть вокзал.
— До вокзала неблизко. Да он и не на этой улице, а чуть левее! На другой. Я дошел с ребятами до самого конца улицы — дальше мост.
— Какой мост?
— Справа и спереди тянется линия надземки. Высокая насыпь, на концах улицы проходы, но они заложены кирпичами и бетонными плитами. А в конце Кант-штрассе железный мост, но проход под ним тоже заложен.
— Танками не пробить?
— Нет, танковая пушка не возьмет. Надо звать саперов и взрывать.
— Саперов я уже вызвал.
— Но чтобы они подошли к мосту и свою работу сладили, надо им помочь огнем из танков.