Танковые сражения войск СС

Фей Вилли

У въезда в деревню мы быстро починили гусеницы. Ну, или, по крайней мере, попытались это сделать — вражеские самолеты нескончаемым потоком сыпали на нас осветительные, зажигательные и фугасные бомбы.

Мы лихорадочно стучали молотками, вставляя выбитые звенья, чтобы в любом случае убраться с этого места к утру.

Когда был забит последний палец, до утра оставалось совсем немного времени. Мы укрылись в стальных стенах, изможденные и готовые спать хоть до конца света.

Машина Шройфа стояла чуть в стороне от дороги — она потеряла гусеницу. Нам раздали еду. За нашими спинами занималась заря нового дня, а мы ковыряли ложками в котелках остывший завтрак.

Равнина все еще была скрыта густым туманом. Предыдущей ночью на левом фланге была организована еще одна атака, чтобы поддержать отряд в несколько тысяч человек, прорывавшийся из Кюстрина к линии фронта. После первого успеха танков, подтянутых с других участков, и бригады штурмовых орудий, атака застопорилась. На пути храбрецов непреодолимым препятствием встали мины и упорное сопротивление противника. Красная Армия проявляла высокий воинский дух и волю к победе, удерживая старые позиции.

Посыльный на мотоцикле привез приказ командира: «Немедленно вывести машину и, следуя за мотоциклистом, вытащить танк Харландера на левом фланге, пока туман не рассеялся совсем!»

Без малейшей благочестивой мысли мы выполнили приказ, отчаянно ругаясь и ворча не столько из-за характера задания, сколько из-за невероятных усилий, которых оно требовало от нашей машины. Довольно часто танки, которым приходилось буксировать другие танки, возвращались с поломками ведущих механизмов, гусениц или двигателей.

Боже милосердный, ну и картину мы застали на передовой! Танк съехал с гусеницы и стоял на мягкой черной земле. Надежды, что его удастся вытащить, было мало. Все же мы попытались подтащить гусеницу на место и втянуть танк на нее. Но от этой затеи вскоре пришлось отказаться — туман начал рассеиваться, и русские поняли, что мы задумали. Над нами засвистели пулеметные очереди, послышались пистолетные выстрелы и взрывы гранат.

Поэтому мы подцепили танк в том виде, в каком он был, и ударили по газам! Металлические тросы, подцепленные крест-накрест, с рывком натянулись. Одна из стальных скоб с грохотом лопнула. Мы подцепили к днищу запасной трос и снова потянули. Метров через десять или двадцать мы ненадолго остановились. Наш путь отмечала метровой глубины черная борозда. Только днище корпуса не давало танку уйти глубже в мягкий грунт. Потом мы укрылись за небольшой возвышенностью. Мы отдохнули и дали остыть двигателю. Следующий рывок привел нас за длинную кирпичную конюшню, служившую командным пунктом и местом сбора раненых. Отсюда танк можно было отбуксировать обычным способом.

Мы отправились на КП роты и доложили командиру о прибытии. Мы попросили его прислать к нам ремонтную бригаду с необходимыми запчастями, чтобы заменить изношенные передние ведущие колеса. Наша огневая позиция находилась в 400 метрах левее, слева и сзади от фермы. Мы не смыкали глаз шестьдесят часов, устали и страдали от голода и жажды. Но сначала нужно было позаботиться о машине: залить топливо, погрузить боеприпасы, почистить оружие, проверить двигатель и устранить кое-какие неисправности. Третья ночь принесла прохладу.

Мы тщательно осмотрели стоявший неподалеку ИС, полностью исправный и на ходу. На нас произвело огромное впечатление его 120-мм орудие, надежное оборудование, литые детали и дизельный двигатель.

Переход к обороне

3 апреля Шройф осмотрел район боев, обозначенный на карте, определил огневые позиции с хорошими секторами обстрела и организовал подготовку позиций силами штабной роты и снабженцев.

Наше отправление было намечено

на девять часов следующего утра. Однако за несколько минут до этого на наши танки обрушился град крупнокалиберных снарядов. Наш отход был под вопросом. Пока вокруг рвались снаряды, мы прятались за стенами и деревьями, ожидая малейшей паузы, чтобы добежать до танка. Мы хотели выбраться из этого угла, но пришлось расплатиться несколькими ранеными. Нам не довелось выслушать инструктаж на дальней окраине Литцена.

Со дня на день должно было последовать давно ожидаемое крупное наступление. Были введены новые меры безопасности, из-за которых поспать по ночам почти не удавалось. Во-первых, был значительно урезан расход бензина. Продовольствие стали подвозить на конных повозках, посыльные стали передвигаться пешком. Боеприпасы, особенно фугасные снаряды, включая небольшой резерв, были распределены по частям на несколько дней боев. Необходимо было обеспечить готовность вступить в бой в любое время, особенно по утрам. Тщательная чистка внутреннего оборудования, радиостанции, оружия, боеприпасов, прицела и двигателей чередовалась с осмотром форменной одежды.

Ежедневные сводки вермахта звучали угрожающе. Англичане и американцы приближались к Эльбе, двигаясь через южную и центральную часть Германии. Русские победоносным маршем вошли в Вену, заняли город и продолжали наступление на Санкт-Пельтен. Все это сильно беспокоило наших товарищей, особенно Родингера и других уроженцев Австрии.

Все мы полностью отдавали себе отчет в том, что бои, скорее всего, так или иначе завершатся не позднее чем через четыре недели.

Наступление советских войск на Берлин 16 апреля 1945 года

16 апреля 1945 года.

Было четыре часа утра. Экипажи, предпочитавшие проводить ночи, зарывшись в теплую солому на дне воронки рядом с танком, а не внутри стальной машины, вдруг почувствовали, как задрожала земля. Русская артиллерия дала первый залп, за которым тут же последовало раскатистое эхо второго. Солдаты, медленно пробуждавшиеся ото сна, слышали гром новых залпов, сливавшийся с грохотом разрывов.

Крупное наступление русских войск, которого немецкие войска на Одере ожидали уже несколько недель, началось, а с ним началась и последняя великая битва за Германию. Артиллерийская подготовка необычайной ярости и силы, загремевшая в предрассветный час, словно бы подняла занавес третьего акта ужасной драмы. Русские орудия выстроились на многие километры по фронту и в глубину буквально колесо к колесу.

Таща за собой одеяла, мы поспешили выбраться из воронки, не замечая ночного холода, забрались, затаив дыхание, на танк, открыли тяжелые стальные люки и, вздохнув с облегчением, заняли места в машине. Быстрыми механическими движениями мы застегнули форму и кожаные куртки, надели микрофоны и наушники и схватили пистолеты и бинокли.

До рассвета было еще далеко, но в обзорных зеркалах мы видели, как на востоке пламенеет небо. От равнин вдоль Одера, от холмов у Лебуса и Рейтвейна до самого Зелова все, казалось, было охвачено огнем. Вокруг нас бушевала смертоносная стальная буря. Тысячи вражеских орудий обрушивали стальную смерть на крошечный пятачок земли. Тяжелая артиллерия вела огонь с того берега Одера. Взрывы были слышны, наверное, в десятках километров вокруг. Одна за другой над крышами и развалинами домов промелькнули три десятка черных теней самолетов, сбрасывавших пачками тяжелые зажигательные и фугасные бомбы на каждый клочок леса, на каждый город далеко в нашем тылу.