Танос
Шрифт:
Итон обернулся и уставился на свисавшего с балки человека. Если в ближайшее время ничего не сделать, вероятнее всего, тот умрёт.
— Вот тут ты, Танос, ошибаешься. Это всегда был я. И ты это знаешь. Вы с Василиосом предпочли верить в прекрасную ложь.
— Итон…
— Что?!
— Так не должно быть. И не будет, если позволишь мне вернуться.
Сила, с которой клыки вышли из десны, причинила боль. Итон знал — Танос не делал ничего необдуманного. Но он также понимал, что не сможет принять
Многие годы жизнь старейшины вращалась вокруг Таноса, как если тот был его солнцем, без которого невозможно выжить. И осознание того, что младший не разделял его чувства, стало причиной неуправляемого падения.
— Почему ты мне это предлагаешь? — спросил Итон, повернувшись к тому, кто знал его лучше всех.
— Потому что я так хочу.
— Не лги мне. Ты говоришь так, потому что тебе велели.
Танос покачал головой:
— Нет.
— Тогда, может, из-за твоего нового друга? Париса, так? Беспокоишься, что его ждёт то же, что и этого человека?
Танос бросил быстрый взгляд на висевшего у старейшины за спиной, и из его груди вырвался глухой рык:
— Парис не имеет к нам никакого отношения.
— Неужели? Ты очень быстро сделал его причастным ко всему, что относится к нам, когда вы были в твоих покоях. Танос, слишком поздно сожалеть о последствиях своего поступка.
— Это несправедливо.
— Нет? И что тогда? — спросил Итон, склонив голову набок. — Ты пришёл за прощением?
— Мне не за что просить прощения.
— Тогда почему ты пришёл?
— Потому что у меня не было выбора! — взорвался Танос. — Что тогда, что сейчас. Я поклялся, что приду. Как и ты поклялся в ту ночь в Лондоне, что никогда больше не лишишь меня права выбора. Но ты сделал это снова.
В мгновение ока Итон пересёк комнату и сорвал проклятую маску, скрывавшую от него Таноса.
— Ты умирал!
Когда открылось изуродованное лицо, Итон поднял руку и прошёлся пальцами по рваным краям рубцов на щеках. Печаль в глазах Таноса поразила его до глубины души.
— Мы пообещали, что даже перед лицом смерти сохраним право выбирать, — прошептал Танос. — Даже зная, чем это грозит оставшемуся.
Итон опустил дрожащую руку.
— Я был слаб. Это ты всегда был силой. Умиротворяющей силой между тем, что я думал, и тем, что я делал. Но без тебя всё исчезло.
— Так не должно быть, — проговорил Танос, но Итон уже закрылся. Он больше не слушал.
— Ты должен уйти.
— Итон…
— Я сказал, уходи! — взорвался Итон, но прежде чем понял, что случилось, его спина была прижата к стене взбешённым Таносом.
— Я тебя не оставлю.
Белая горячая ярость, взвившаяся от этих простых слов, опалила Итона изнутри
— Если не уйдёшь сейчас, я не гарантирую, что ты когда-нибудь сможешь.
— Ты уже угрожал мне однажды этим, много лет назад. Но как видишь, я здесь, спустя две тысячи лет.
Итон попытался вырваться из хватки младшего, удерживавшего его за запястья, и подался вперёд, но снова оказался впечатанным в стену. Боль от удара отозвалась по всему позвоночнику, и старейшина сердито глянул на её виновника. Но Танос только смотрел на него сверху вниз.
— Я не знаю, как впустить тебя обратно внутрь. Но я хочу попробовать, — проговорил Танос, опустив голову и коснувшись лба Итона своим. — Возможно, ты был слаб, когда удерживал меня. Но я был слаб, когда отпустил тебя.
Услышав это признание, Итон закрыл глаза. Бурливший внутри гнев быстро ушёл, подобно воздуху из воздушного шара.
— Танос, я не вернусь по собственной воле. Я не сдамся, — ответил он. — Даже тебе.
Танос провёл носом по его виску, вдыхая запах, и по телу Итона пробежала дрожь.
— Я понимаю, — ответил Танос.
— Понимаешь?
Губы Таноса нежно коснулись его уха, и Итон почувствовал на щеке прохладную влагу слезы.
— Да.
Итон коротко кивнул и, когда Танос поднял голову и заглянул ему в глаза, сказал:
— Тогда ты пришёл, чтобы убить меня. И я тебе это позволю.
Танос смотрел в глаза Итона и чувствовал, как тает его решимость. Он ощущал, как прижатый к стене старейшина дрожит в его руках, но другого выхода не было.
Василиос знал это, когда отправлял его выследить Итона, и Итон тоже понял сразу, как только увидел его комнате… и это знание привело Таноса в бешенство.
Почему Итон так поступил?
Почему поставил своего младшего в подобное положение, зная, каким будет приказ? Это было жестоко, даже для самого тёмного из них, того, кто, как Танос наивно верил, начал с ним считаться.
— Танос, всё в порядке.
— Как это может быть в порядке?
— Мы всегда знали, что этим всё закончится.
При виде смирения в глазах Итона бицепс Таноса напрягся и на скуле заиграл желвак. Трудно было поверить, однако в эту секунду Танос готов был отдать что угодно, лишь бы увидеть огненно-красный взгляд демона, сражающегося за своё право существовать.
— Нет, — проговорил он и покачал головой. — Всё не должно закончиться так. Ты станешь моим, а я — твоим. Помнишь? Мы — единое целое.